– Согласны? – удивился Вольский.
В его взгляде Хургин читал недоверие и, чтобы растопить разделяющий их лед, сказал:
– Олег не болен. Это я вам как врач говорю.
– Почему же он в больнице?
– Это все от бессилия.
– Чьего бессилия?
– Тех людей, которые им занимались. Они прослеживают связь между Олегом и этими убийствами, которые происходят в городе, но не могут ему предъявить обвинение. Не стыкуется у них ничего, и все рассыплется на первом же заседании суда. Значит, надо Козлова освобождать. А этого они не хотят. Потому что чувствуют, что Олег с этим все-таки связан.
– А он, по-вашему, действительно связан?
– Да, – честно ответил Хургин. – Не знаю пока, как именно. Но дело сейчас не в том. Надо спасать Олега. Если мы его из больницы не вытащим…
– Мы – это кто?
– Вы, я – все, кто его знает. Ему сейчас никто не может помочь, кроме нас.
– Это действительно так серьезно?
– Очень серьезно. Медикаменты ведь можно разные использовать. Все в пределах допустимого, все по закону – а через месяц мы Олега уже не узнаем.
– Залечат?
– Да, – сказал Хургин. – Залечат. Хорошее слово.
– Я все равно не верю.
– Во что? – не понял Хургин.
– В то, что Олег имеет какое-то отношение ко всем этим кошмарам.
Хургин вздохнул.
– Давайте не будем это обсуждать, – попросил он. – Оставим на потом.