У доктора он уже давненько не бывал. Первое время не мог понять, почему тяготится обществом этого человека, пока не догадался – тяжело общаться с тем, кто, как кажется, знает о тебе больше, чем ты даже сам знаешь. Плавно течет разговор, веки собеседника приопущены, он слушает тебя, не перебивая, и иногда даже кажется, что подремывает, но вдруг – быстрый взгляд, и в том взгляде – превосходство человека, знающего о тебе все. В такие мгновения Бородин едва удерживался, чтобы не поежиться от подступающего внезапного холода.
Но сегодня он не мог противиться. Хотелось вернуть душевное спокойствие, а Морозов это умел делать, и Бородин этого хотел, потому что чувствовал, что силы на исходе, еще день или два, и он сорвется.
Морозов встретил его так, будто только вчера расстались. Не спросил, куда это его пациент запропастился, вообще ничего не сказал. Показал на кресло напротив и приветливо улыбнулся. От его улыбки, улыбки человека, знающего, как помочь людям, Бородину стало легче. Он сел в кресло, устало вытянул ноги. Узел его галстука был завязан неплотно и съехал набок, отчего казалось, что Бородин находится в подпитии, но глаза, если в них заглянуть, были полны тоской и печалью. Морозов заглянул – и все сразу понял.
– Все будет хорошо, – сказал он мягко.
Бородин промолчал.
– Но сначала расскажите, что было плохого в вашей жизни за последнее время.
– Нормально все. Обычные заботы…
Бородин вдруг оборвал фразу, потому что понял, что говорит не то. Морозов терпеливо ждал.
– Григорьева убили, – сказал Бородин. – Вы знаете?
– Да.
Теперь Морозов знал причину. Григорьев. Они, кажется, были друзьями. Давно знакомы и, возможно, какие-то общие интересы.
– Я вам сочувствую, Андрей Алексеевич. Тяжелая потеря.
– Бессудно и нагло! – вдруг воскликнул Бородин. – Как кабана на охоте – р-раз, и подстрелили!
Морозов вскинул голову и посмотрел на собеседника долгим взглядом. Он неправильно понял поначалу Бородина, оказывается. Не о Григорьеве самая большая печаль, о себе. Прорвалась неуверенность, до сих пор тщательно скрываемая. Богат и знаменит, но вместе с тем уязвим. Не чувствует себя в безопасности. Морозов стремительно выстраивал в голове схему. Итак, боится и примеряет судьбу убитого Григорьева на себя. Имеет на то основания, его бизнес непрост и явно вреден для здоровья. Твердо усвоил простую истину – человек человеку волк, каждый сам борется за собственную жизнь, и происходящие вокруг него события подтверждают истинность усвоенных постулатов ежедневно. Значит – незащищенность. Это раз, запомним. Дальше идем. Незащищенность – само это чувство тем вызвано, что нет стабильности и даже надежд, что эта стабильность когда-нибудь наступит. Это – второе. И, если разобраться, самое главное. Значит, в этом направлении надо с ним поработать. Заложить мысль, что все образуется. Начать с Григорьева и перекинуть мостик к нему, Бородину.
– Все образуется, – сказал Морозов. – Мертвых уже не вернешь, а история их жизни – это опыт для нас, живущих. С каждой смертью, с каждой новой потерей мы становимся мудрее…
Он, конечно, сам не верил в то, что говорил. Больше того – понимал, что несет полную чушь. Но сейчас у него была задача не убедить, а оплести липкой паутиной слов растерянную, а потому податливую душу. Вязь слов обволакивает рассудок, замедляет бег мыслей, усыпляет, и самые тяжелые минуты человек пребывает не в страданиях, а в полусне, и когда он полностью теряет контроль над собой и становится безвольным, его можно вновь вывести на дорогу жизни, но уже своим путем, огибая опасные места, эти черные промоины памяти, в которые так страшно заглянуть.
Бородин прикрыл глаза и слушал плавно текущую речь доктора. Он казался спящим, да с ним действительно что-то происходило – мышцы лица расслабились и морщины исчезли, будто невидимый художник закрасил их быстрыми точными мазками. Морозов знал свое дело.
Через полчаса он внезапно оборвал свою речь и пару минут ожидал, скучающе глядя в окно, потом, точно зная нужный момент, приблизился к Бородину, хлопнул в ладоши прямо перед его лицом, Бородин вздрогнул и открыл глаза. Он смотрел сонно и, казалось в первые мгновения, не осознавал, где находится. Наконец его взгляд сфокусировался на лице доктора, в глазах мелькнула искра узнавания.
– Вам не жарко? – осведомился Морозов. – Водички хотите?
– Нет.
ebooksa