– Идемте, нас ждут.
И Морозов почему-то подчинился.
Едва они вошли в салон самолета, захлопнулся входной люк и засвистели за бортом двигатели. Ведущая к пилотам дверь была, против обыкновения, распахнута настежь, и Морозов слышал, как щелкают тумблерами пилоты и мужской голос размеренно бубнит:
– Четыреста шестьдесят седьмой готов. Четыреста шестьдесят седьмой готов.
Ребята, что носили сумки, оказались в салоне. Четыре человека и еще Хатыгов. Больше здесь Морозов никого не увидел. Он сел в самом хвосте, обиженный на всех и терзаемый самыми мрачными предчувствиями.
Самолет вырулил на взлетную полосу и начал разбег, через минуту оторвался от земли. Подошел Хатыгов с бутылкой пепси-колы в руке.
– Попьете? – предложил.
Морозов демонстративно отвернулся. Хатыгов не обиделся, сел рядом, в свободное кресло.
– Вы напрасно на меня обижаетесь.
Доктор резко обернулся и зашептал, делая страшные глаза:
– Вы ничего не понимаете! Вы хоть поняли, куда вас послали? Вы представляете себе?
– Ага, – беспечно кивнул Хатыгов.
– «Ага», – задохнулся сарказмом Морозов. – Ничего вы не понимаете! Что у вас за детский сад? Кто вы? Где работаете?
– Так, работаем, – неопределенно взмахнул рукой Хатыгов.
Он прямо из бутылки стал пить пепси, и жидкость вспенилась. Хатыгов резко отстранил бутылку от себя и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Мы по спортивной части, – сказал он.
– Спортсмены?
– Да, – кивнул Хатыгов. – Юношеская сборная.
Ваньку валял. И не представлял, как из его ребят могут в несколько секунд сделать решето.
– Вы знаете, куда мы летим? – спросил Морозов свистящим шепотом.