В девять Кирилл скрылся в рубке, чтобы передать информацию в Центр. Анна принялась за стирку.
Солнце еще не успело подняться высоко, но уже было жарко. Где-то за деревьями шумел океан. Было слышно, как в радиорубке Кирилл разговаривает с Москвой. Отдельных слов не разобрать, только «бу-бу-бу».
Потом это «бу-бу-бу» прекратилось, хлопнула дверь. Анна услышала шаги за спиной, но не обернулась. Кирилл подошел к ней и остановился. Наверное, смотрел, как она стирает.
– Все в порядке? – спросила, не оборачиваясь, Анна. – Связь была?
Кирилл не ответил, и тогда она обернулась. Его лицо было мрачным.
– Что случилось, Кирилл?
Его взгляд казался ледяным.
– Меня вызывают в Москву.
– В Москву? – изумилась Анна.
– Для тебя это неожиданность? – подозрительно осведомился Кирилл.
– Конечно.
И тогда он взорвался. Взмахнул руками и закричал:
– Ну стерва же ты! Стерва! Знала, что мне на замену едешь, и молчала! Не сказала ничего!
Он был взбешен, но это не было бешенство взрослого человека. Так кричат дети, которых обманули, и теперь обида перехлестывает через край, не признавая никаких преград.
Анна замотала головой, у нее не было слов, и она не могла ничего ответить, а Кирилл кричал, но губы его предательски дрожали:
– Какого черта ты мне ничего не сказала! Что ты со мной играла, как с маленьким?!
Казалось, он вот-вот заплачет.
– Я ничего не понимаю, – смогла наконец произнести Анна. – Совершенно ничего не понимаю.
– Я уезжаю! Меня отзывают!
Он имел право подозревать ее. Она приехала неожиданно, когда он уже свыкся с мыслью, что будет здесь один всегда. И почти сразу после ее приезда его отзывают.