– Очухался? – прозвучал с издевкой голос, и еще один стакан воды был выплеснут Ларину в лицо.
На этот раз вода уже промыла глаза, картинка прояснилась. Андрей сидел на табурете, руки за спиной сковывали наручники. Вода текла по телу, холодила грудь, спину. Кто-то уже успел стащить майку.
Интерьер помещения, в котором не по своей воле оказался Ларин, однозначно свидетельствовал – здесь расположен милицейский «опорняк». Графики дежурств на стенах, столы с древними компьютерами, и даже покрытая пылью печатная машинка примостилась на тумбочке под окном. За давно не мытым стеклом виднелась кирпичная стена какого-то строения.
Андрей не оборачивался, но знал уже и то, что делается у него за спиной – в стекле книжного шкафа отражались приведшие себя немного в порядок угреватый сержант и одутловатый прапорщик. На этот раз оба вооружились резиновыми дубинками.
Майор Кожевников, не глядя, поставил стакан, из которого только что облил Ларина, и взял в руки паспорт. Полистал, несколько раз глянул на фотографию и оригинал, словно сравнивал: совпадает ли?
– Значит, Павловский Геннадий Викторович, – хитро прищурился он.
Андрей подтвердил:
– Именно так.
Владимир Кожевников зашелестел накладной, изъятой у водителя «Вольво».
– Следовательно, вы, гражданин Павловский, работаете экспедитором в фирме «Каспий-Виталюр». И сопровождаете груз ценный – полторы тонны осетра холодного копчения.
– Это в бумагах написано, – проговорил Ларин.
Его мозг щелкал, как компьютер, просчитывая незавидную ситуацию, в которой он оказался. Но с какой стороны ни посмотри, выходило одно и то же. Жадобин элементарно сдал своего криминального учителя с погонялом Сивый, за которого сейчас выдавал себя Андрей, ментам. И это было ох как плохо! Такой подлости от бандита Жадобы не мог ожидать даже Дугин. И главное: зачем ему это надо? Слить авторитета органам – это то же самое, что подписать себе смертный приговор. Конечно, сейчас наступили времена, когда на уголовные понятия многие перестали обращать внимание. Но действия «понятий» никто не отменял! Ситуация усложнялась и тем, что Ларин был фальшивым Сивым. И если им займутся плотно, то может выясниться – он заслан в стан врага тайной организацией по борьбе с коррупцией. А ведь и Жадобин, и Кулешов уже держались настороже. Удалось же им вычислить и ликвидировать предшественницу Андрея – Полину Гольцову.
Кожевников небрежно встряхнул паспорт в руках.
– А документы-то фальшивые. И никакой вы не Павловский. – И тут милицейский майор перешел на абсолютно развязный тон. – Ты наколки свои сам посмотри. Да на тебе же клейма ставить негде.
– Все это слова, командир, – спокойно произнес Ларин. – Ты меня на понт не бери. Вот когда заключение эксперта насчет моей ксивы покажешь – тогда и толковый базар пойдет. Не собираюсь я с тобой без протокола говорить. Обвинения мне предъявляй или отпускай на все четыре стороны.
Майор Кожевников широко улыбнулся и покачал пальцем.
– Будет тебе и обвинение. Вот только мы личность твою для начала установим… – Жестом фокусника он поднял со стола недавно отпечатанную на принтере фотографию, показал ее Андрею, держа в вытянутой руке. – Узнаешь? Недолго же ты побегал, гражданин Сиваков…
Ларин ничего не ответил. Смотрел на плохого качества фотографию своего уголовного двойника.
«Неужели все зря?» – подумал Андрей, но тут же вспомнил любимую фразу Павла Игнатьевича Дугина о том, что никогда не следует умирать раньше расстрела.
– Не вспомнил еще? – усмехнулся Кожевников. – А ведь все так ловко обставил… Думал, в твои фокусы поверят? Ни хрена у тебя не получилось.