— Зачем? Я сам отыскивал ее, когда надо.
— У вас были женщины, помимо этих троих? Я не имею в виду жену, — спросил Рогачев.
— Я не монах. Но зачем вам такое знать? — удивился Сашка.
— В данном случае вопросы задаю я! И они не продиктованы любопытством.
— Конечно, были! Потом, когда появились эти трое сикух, я с другими завязал. Да и жена… Хватало по горло, — усмехнулся Сашка:
— Одной жены не доставало?
— Что, вздумали мне мораль читать?
— Это не входит в круг моих обязанностей! Другое удивляет. Зачем вам нужно было мордовать девчонок? Потребность такая?
— Я уж говорил. Не хочу повторяться, — отвернулся Сашка и покраснел, заметив в дверях жену. Она вошла тихо, совсем неслышно. И, глянув на мужа, сказала:
— Пройдоха ты! Негодяй и козел! Я все слышала! — кивнула на открытую форточку в окне и продолжила:
— Никак не угомонишься! А ведь клялся!
— Речь как раз идет о прошлом! — успокоил женщину следователь. Та, глянув в глаза Рогачеву, присела к столу, сказав глухо:
— Значит, я вам не помешаю. И дополню кое-что, в чем сам мой козел не сознается никогда! — прикурила сигарету и, оглядев мужчин холодно, заговорила хрипло:
— Вы спрашиваете, зачем он мордовал тех сучек? Какой кайф получал от этого? Но ведь иного не знал и не видел. Я не защищаю его. Кто заранее угадает, как сложится день завтрашний? Может, сегодня уйду от него навсегда. Но правду хочу рассказать, чтобы знали вы, с чего все началось, — глянула на мужа, тот вобрал голову в плечи, сник, покраснел.
— Сашке было двенадцать лет, когда умерла его мать. Он младший в семье. У старшего уже была семья. Средний — последний год служил в армии. А Сашка жил с отцом. Николай Иванович — мой свекор, много лет шоферил. Он — человек крайне несдержанный. Часто бил жену, сыновей. Особо доставалось Сашке. По поводу и без него. Бил, чем попало. В основном по голове. И, будучи пацаном, Санька после отцовской трепки даже попадал в больницу с сотрясением мозга.
Но не в том суть, — оборвала женщина горькие подробности. — Когда Николай Иванович похоронил жену, он уже на третий день привез в дом женщину с магистрали. Нет, не в жены, не в хозяйки. Он развлекался с нею, как ему нравилось. Все было на глазах у Сашки. Подвыпивший свекор забыл о сыне. И мальчишка видел все, мотал на ус, учился.
Свекор к любой женщине относился, как к последней скотине. Он не считал их за людей. Ведь оттого так рано умерла и Сашкина мать, что не столько съела хлеба, сколько получила колотушек. Синяки, шишки и ссадины у нее не заживали. Она на тот свет с ними ушла. От них скончалась.
Сашка видел все. Следом за первой потаскухой приволок другую. А там и вовсе разгулялся. Из дома всегда слышались крики, вопли, стоны. Пытались вмешаться соседи, милиция — бесполезно. Их выталкивал свекор. А сыну говорил: «Учись, придурок, как надо жить мужику! Ломай бабу, чтоб не влететь под ее каблук! Пусть тебя боятся! Потому что иначе тебя подомнут! Не давай продыхнуть бабе! Не впускай в сердце! Не люби, ни одна того не стоит, если не хочешь быть наказанным. Помни, любовь всегда предают и оплевывают. Потому пользуй баб. Но не вкладывай в них ничего, кроме хрена!» — поморщилась женщина и, сделав затяжку, продолжила:
— Сашка со временем поверил в это. Учился у родителя всему. И стал выпивать. Умом он никогда не отличался, а вот свирепость этого пацана узнали многие. Он с детства был жестоким. Иного не знал. Не зря его средний брат, вернувшись из армии, насовсем покинул дом. Решил: пока не потерял в себе человека, лучше уйти жить к жене, — погасила сигарету, глянула на мужа, тот сидел, опустив голову, закрыв лицо руками.
— Николай Иванович считал, что хорошо подготовил к жизни младшего сына, и тот не поторопится обзавестись семьей. А значит, и его укладу жизни ничто не грозит и не помешает. Но судьба распорядилась иначе. Она многого лишила Сашку, забыв забрать последнее — способность любить. Этого не предполагал свекор. Он привозил с трассы женщин уже не только для себя, а и для сына. Тот в совершенстве узнал всю грязь и бабью подноготную. Но это были продажные женщины.
ebooksa