— Конечно, Сашка. Кирпич возил из Белоруссии в Москву. Перепродавал. Все хотел себе машину купить. Да только серьезные дела с пустой головой не делаются. А может, не везло ему, кто знает? — отмахнулся хозяин.
Рогачев пришел к дому Сашки уже через полчаса. Двери ему открыла рыжеволосая зеленоглазая женщина в спортивном костюме и легких тапках. Узнав, что за гость пожаловал к ним, насторожилась. Погасли озорные огоньки в глазах:
— Что он отмочил? — глянула умоляюще на Рогачева. Но тот уклонился от ответа, спросил коротко:
— Он дома?
— Где ж еще? Заходите, — пропустила следователя и вошла следом.
Александр подгонял двери в спальне. Весь в опилках, стружках, как заправский плотник, он никого не ожидал и не оглянулся на вошедшего.
— Эй, Санька! А ну иди сюда! — позвала жена. И, указав взглядом на следователя, спросила леденящим душу тоном:
— Что отмочил, козел? Колись, шарамыга! подтолкнула к столу.
— Ничего, нигде, — удивился Сашка.
— Не суши мозги. Просто так следователи не приходят. Да еще из уголовного розыска!
— Ни сном, ни духом! Сама знаешь — все дни дома, как сыч в дупле, сижу.
Рогачев глянул на Сашку. Ирина Лапшина довольно точно описала его.
— Нам нужно побеседовать с вашим мужем наедине, — сказал Рогачев женщине. Та сникла, спросив одними губами:
— Что-то очень серьезное случилось?
Славик слегка кивнул головой. Женщина вышла во двор.
— Александр, когда вы в последний раз виделись с Евгенией? Той самой малолетней путанкой по кличке Мартышка? С нею и двумя ее приятельницами вы состояли в близких отношениях довольно продолжительное время. Только предупреждаю заранее, доказательств собрано достаточно. И говорить, что вы не знаете этих девиц, наивно и бессмысленно.
Сашка смотрел на следователя тяжелым взглядом. Что-то обдумывал или вспоминал. Потом прорычал глухо:
— Заложили, высветили, подставили суки! Ну, доберусь я до них!
— Кому грозите? — усмехнулся следователь.
— Знамо дело! Этим вонючкам! — у Сашки потемнели глаза.