Оборотни

— Приятное имя. Я рада, что у вас есть, кого любить. Это важно.

Кремль

Москва

Они вместе вышли в коридор, Ростов чуть сзади, пропуская вперед более пожилого и старшего по званию человека.

— Ваша голова на плахе, — сказал председатель, когда они пошли рядом. — И вы это должны знать, верно?

Ростов пожал плечами. Он был в форме, при погонах.

Шли медленно, в темпе пожилого, молча. В этом коридоре власти, где даже стены имеют уши, не очень-то разговоришься.

— Быть президентом в такое время, — сказал председатель, — работа незавидная. Со всеми проблемами, которые у нас возникают в республиках. Я бы себе такого не пожелал.

Они провели с президентом полчаса. За все это время председатель не произнес ни слова, предоставив Ростову возможность сообщить о событиях последних нескольких недель.

— Запутанная история, — сказал президент, когда Ростов закончил. — Но, вне сомнений, в ней есть и последовательность, и особая логика. Моя озабоченность, помимо безопасности наших людей, касается того, чтобы снова не столкнуть американцев с нами. Всегда трудно верить прежним противникам. Когда я встречусь с американским президентом в Берлине, я сделаю все возможное, чтобы он мне поверил.

Прощаясь, он попросил держать его в курсе событий. Он уважал американского президента. Ему не хотелось, чтобы все это дело встало между ними.

— Он им тоже полностью не доверяет, — сказал председатель, когда они вышли во двор. Стоял ясный день, хотелось чуть подышать свежим воздухом. Председатель сделал знак водителю, чтобы тот не спешил с машиной. За пределами слышимости спокойней говорить о главном. — Но ему приходится пытаться. Точно так же, как нам. И, я полагаю, как американцам. В прежние дни все было проще. Мы знали, где находимся. Теперь, в это мирное время, хрупкое доверие легко подвергнуть испытаниям и поломать. Надеюсь, что все это пройдет хорошо у Дмитрия Дмитриевича.

— Его доклад должен быть готов к моему возвращению.

— А было ли разумно сказать им о Бормане?

— Это необходимая приманка. Надо их взволновать.

— Они, чего доброго, подумают, будто и Гитлер у нас.

— Наши источники всегда сообщали нечто невнятное о Бормане. Его видела какая-то генеральская дочь…

— Его видели везде. Отличная дезинформация. А теперь, когда им стало известно о деньгах, всегда можно ожидать, что они сообщат об этом немцам. И те могут попросить вернуть их.

— Это касается прежде всего швейцарских банков. И лишь того, что от далекого прошлого осталось.

Председатель рассмеялся: