Оборотни

Она села в углу напротив входа, губа ее сильно болела. Попыталась представить себе, что в такой ситуации ожидал бы от нее Эдем, как он хотел бы, чтобы она себя повела. Она долго старалась взять себя под контроль, оттолкнуть от себя страх.

«Это нелегко для бабы средних лет вроде меня», — пошутила она сама с собой. Затем она занялась своими опаленными волосами, полизала свою разбитую губу и попыталась подправить свои сломанные ногти. По крайней мере, у нее будет более приличный вид, когда они, кто бы они ни были, войдут к ней. Увидел бы ее сейчас Питер! А Гейри? Этот, без сомнений, занят в эту минуту своей последней поклонницей. Будьте вы прокляты! Все, все! Это не имело уже никакого значения. И она плакала по Эдему, плакала потому, что боялась его смерти, боялась потерять то, что так неожиданно нашла.

Наконец она взяла себя в руки. Сосредоточилась. Настроилась на волю Эдема, чтобы терпеливо ждать, что же произойдет дальше.

Через девять часов после того, как она была заточена в этой комнате, к ней бесцеремонно бросили Эдема. Дверь быстро открылась и закрылась, и он неожиданно оказался с ней.

Волосы его прилипли к темени. Он был без рубашки. На спине и под мышками виднелись глубокие порезы. На руках и на плечах следы ожогов. Штаны были еще на нем, но «молния» их была разорвана, и немногие части его тела оставались без кровоподтеков.

— Привет, принцесса, — мягко произнес он опухшими губами.

— Привет, ушлый парень. — Она не знала, что еще сказать, придя в ужас от того, что они с ним сделали.

Он улыбнулся. Затем сознание его отключилось.

Она бросилась к нему, заключила его в объятия и прижала к себе. Через некоторое время она положила его на спину и проверила его тело. Она не обнаружила переломов, и дыхание его было ровным. Она стала лизать его лицо, смывая с него грязь и кровь, охлаждая припухлости вокруг глаз и на щеках. Это казалось ей вполне естественным. Ничем, кроме языка, она не могла ему сейчас помочь. И действительно, ее слюна и дыхание помогли его телу восстановить саморегуляцию.

Вторично придя в себя, он внезапно принял сидячее положение. Ей было заметно, что он старался сосредоточиться, снова совладать со своим рассудком и телом, сфокусировать зрение. Она отошла, оставив его в углу комнаты, и остановилась там, где он мог ясно видеть ее.

— Серьезных нарушений нет.

— А где мы находимся? — Он говорил медленно и с трудом.

— Где-то в их лагере. — Она ругнула себя за очевидность ответа, за то, что не узнала, куда ее принесли. — Извините, я не… — И она замолчала, смутившись своим здоровым видом в сравнении с его. Он выглядел таким разбитым, таким беспомощным.

— Со мной все в порядке. — Он понял ее ощущения и попытался разубедить ее. — И вы все время были здесь?

— Да.

— И ничего не происходило?

— Ничего. Они просто впихнули меня сюда. Я никого не видела.

Он кивнул, почувствовав облегчение от того, что они оставили ее в покое, хотя и знал, что их мучения только начинаются.

— Что же они сделали с вами? — спросила она, не в состоянии больше скрывать свою тревогу. По лицу ее потекли слезы.

— Ну послушайте! Спокойнее. — Он пододвинулся к ней, протянув руки.