Давно рассеялись толпы. Рассосались проблемы уличного движения.
Берлин, в последние годы привыкший к разного рода эксцессам, быстро возвратился к нормальной жизни.
Председатель чувствовал себя несколько неудобно, когда входил в современный, четырехугольный храм. Он никогда не доверял религии, всегда полагая, что судьба человека находится в его собственных руках. Это, в конце концов, являлось фундаментом его коммунистических взглядов. Он улыбнулся про себя. Нечто вроде коммунистической религии.
Ростов стоял на коленях в глубине храма, голова его склонилась в молитве. Председатель прошел по каменному полу вдоль рядов кресел и сел рядом с ним. Он ждал, когда его заместитель кончит молиться. Между тем он осматривал простую малоукрашенную церковь. Бетонный памятник, совсем не то, что он ожидал. Они сидели в нижней части церкви, а над ними располагалась стена алтаря, покрытая фресками с изображениями апокалипсиса, выполненными Георгом Майстерменом. Большинство молящихся и туристов находилось ближе к алтарю, а вокруг царили мир и спокойствие.
Ростов кончил молиться, сел и повернулся к своему начальнику.
— Полагаю, что нам удобнее встретиться сначала здесь, а не в посольстве, — сказал он.
— Я наслаждался прогулкой, — улыбнулся председатель. — Последний раз, когда я был здесь, еще стояла проклятая Стена. Она всегда была ошибкой. Никто не понимал, что мы не сдерживали шпионов, а держали на запоре самих себя. Это делало разведку очень трудным делом. Да, странное ощущение. Просто прогуляться в Западный Берлин. Никакой охраны, ничего. Очень странно.
— Храм этот построен в 1960 году.
— Весьма символично. — Ему вдруг вспомнилось, где он был, когда сооружалась Стена. Многие люди так же помнят, где они были в момент гибели Кеннеди.
— Он возведен в память о тех, кто был убит Гитлером, когда тот пришел к власти в 1933 году, о всех немцах, погибших до 1945 года.
— Еще более символично.
— Это римско-католический храм. Место исповеди.
— И я должен быть вашим духовником?
— Духовник связан клятвой никогда не разглашать то, что он узнает на исповеди.
— Делают ли они из этого выводы?
— Если и делают, то только для себя.
Председатель рассмеялся:
— Тогда из меня выйдет хороший духовник. Слишком любопытен, часто говорила мне мать. Я всегда любил интриги.
— Вы сказали тогда, что я должен вести это дело на свой страх и риск. Что я должен находиться в одиночестве.
ebooksa