Оборотни

Председатель с минуту помолчал, прежде чем задать вопрос, который, как сознавал Ростов, мог предопределить его судьбу.

— И вы все это рассказали американцам?

— Старая дружба бывает полезна, — ответил он, подумав.

— Кто же в ЦРУ знал об этом?

— Заместитель директора по разведке. Возможно, он все рассказал исполнительному директору.

— Или, быть может, он рассказывает ему это теперь?

— Возможно, и так. — Смысл вопроса не ускользнул от Ростова. — И ему, и англичанам.

— Итак, вы трое, старые друзья, решили все разрешить сами?

— Как меня и просили. Вы сами.

— А кто еще участвовал?

— Мой помощник. И один оперативный работник в Новом Орлеане. Инвалид. Но у него не было никакого представления о размахе этого дела. — Он не добавил, что Фрэнки Мистлето был агентом-двойником, одним из немногих, все еще остававшихся в Америке. Ростов доверял американцам до определенных пределов, но всегда старался иметь независимую информацию.

— А почему вы просто не сообщили об известных вам фактах, ими располагая? — Председатель знал ответ еще до того, как задал этот вопрос. Не случайно же он и выдвинул Ростова на это место в их структурной иерархии.

— Потому что, как только бы в дело втянулись власти, они отодвинули бы меня в сторону. Они смогли бы арестовать одного или двух нацистов, но вся организация просто ушла бы в подполье. — Он помолчал, прежде чем продолжить. Слова его были резкими и категоричными. — Мы приняли решение уничтожить всю организацию. Убрать их руководителей. Обезглавить, их. Для того чтобы покончить со всем этим раз и навсегда. А для этого необходимы самые жестокие меры.

— Значит, вы позволили нацистам действовать по задуманному плану, даже вступить в Рейхстаг до того, как приготовить свои контрмеры. Весьма опасный и рискованный план.

— Мы так не думали.

— Мы?

Ростов пожал плечами.

— Они верили Каасу, он был лучшим в их подполье. Они абсолютно не предполагали, что он может убрать их. Одного за другим.

— Где же он сейчас?

— В Москве. Он хочет там жить. И работать на нас.