– Следуйте за мной, – сказал мужчина.
Он повернулся, и в отсвете далекого фонаря Амира увидела европейское лицо, окаймленное русой бородкой.
74
Хомутов впервые за это время отправился на загородную президентскую виллу, расположенную в горах близ живописного ущелья. Не удивительно, что он никогда не слышал о ней прежде, будучи служащим посольства. И когда в один из дней Хусеми напомнил, что впереди праздничный день, вся страна отдыхает, и осведомился, куда бы хотел отправиться товарищ президент, Хомутов пожал плечами и сказал не слишком уверенно:
– Куда-нибудь за пределы столицы.
Он устал от жизни в этом дворце, кажущемся на первый взгляд пустынным. За многочисленными дверями здесь скрывались люди, много людей, все они прятались от его глаз, он же ощущал на себе их настороженные взгляды, когда проходил длинными дворцовыми переходами, поднимался с этажа на этаж. От этого хотелось удрать, расслабиться, дать себе волю, и Хусеми все устроил как нельзя лучше.
Президент с небольшой свитой вылетели ранним утром, и спустя час вертолет приземлился в настолько прекрасном месте, что все здесь казалось нереальным. Среди хаоса скал и зарослей прятались посадочная площадка и белая вилла во вполне европейском вкусе. Охрана растворилась между деревьями, снова оставив Хомутова в мнимом одиночестве, и только Хусеми следовал за ним неотступно. Хомутов остановил его движением руки, и зашагал по асфальтированной дорожке, которая вскоре вывела его к небольшой балюстраде, свисавшей над обрывом. Хомутов ступил на нее с опаской, вцепился в поручень и взглянул вниз. Морщинистые стены ущелья отвесно падали туда, где в сумраке шумел ручей. Солнце поднималось над снежными вершинами, и их шапки сияли, как цельные кристаллы, выделяясь на фоне фиолетово-синего неба. Все краски были неестественно яркими, как на картине дилетанта.
Хомутов обвел взглядом пейзаж – и даже зажмурился от удовольствия. Ничего в его сердце не было сейчас, кроме чистоты и легкости. Он прислушался к себе с изумленным любопытством, и вдруг понял – окончательно оборвались нити, связывавшие его с прошлым. Не было ничего, кроме завтрашнего дня. Он мог бы бросить все, бежать, и никто бы не нашел его в этих горах, но теперь он уже не хотел порывать с этой жизнью, она ему нравилась все больше и больше, и он благодарил судьбу за то, что она предоставила ему шанс – и какой! – все начать сызнова.
На вилле, когда Хомутов туда наконец добрался, было тихо. Он прошелся по комнатам – в них не было ни души, и это только прибавило ему спокойствия и твердости. Из боковой двери вынырнул Хусеми, бережно положил на журнальный столик, инкрустированный нефритом, знакомую папку. Хомутов вздохнул и кивнул секретарю, – это означало, что он намерен просмотреть бумаги позднее, но Хусеми встал как вкопанный, сказал негромко:
– Весьма важные сообщения, товарищ президент. Поступили несколько минут назад…
Хомутов ожидал продолжения, но Хусеми умолк, и не оставалось ничего иного, как раскрыть папку. В ней было всего несколько страничек текста, отпечатанного на машинке. Хомутов скользнул по ним взглядом, спросил брезгливо:
– Что там еще?
Он уже решил, что посвятит сегодняшний день отдыху, и не хотел ничего читать – имел, наконец, право.
– Раскрыт заговор! – произнес Хусеми, и этой короткой фразы было достаточно, чтобы Хомутов резко развернулся и испытующе посмотрел на секретаря.
Ему понадобилось время, чтобы поверить, что он не ослышался.
– Заговор? – переспросил он.
– В Революционном совете, – доложил Хусеми. – Планировалась серия покушений на президента страны и министра обороны полковника Бахира. После этого заговорщики намеревались захватить телевидение, радио, системы армейской связи и объявить о переходе власти к Революционному совету.
Хомутов схватил листки, понесся взглядом по строчкам, пропуская отдельные слова и целые фразы. Министр обороны Бахир, курирующий также и службу безопасности, извещал о раскрытии антиправительственной организации, в которой принимали участие все шестнадцать членов Революционного совета, а также десятка два военных и гражданских лиц, тесно связанных с заговорщиками. Здесь же были приведены выдержки из показаний арестованных заговорщиков.
– И что же – все признались? – спросил Хомутов.
– Да, товарищ президент, – отвечал Хусеми, но было что-то в его голосе, заставившее Хомутова поднять глаза на собеседника. Хусеми неуловимо изменился в лице и отвел взгляд.