– Джебрайские товарищи обратились к нам за помощью, – продолжал Гареев. – Выбор пал на тебя. Ты готов помочь?
– А о чем идет речь?
Гареев откинулся в кресле.
– Меня интересует твое принципиальное согласие. Детали обсудим потом.
– Хорошо, я согласен.
– Дело в высшей степени ответственное.
– Я согласен, – повторил Хомутов.
– Я рад, что мы в тебе не ошиблись, – произнес Гареев веско.
Он поднялся из-за стола, прошелся по комнате. Он все еще не чувствовал привычной уверенности.
– А ведь ты, Хомутов, похож на президента Фархада. Тебе говорили об этом? – спросил полковник. – Странное дело…
Он опять умолк. Пустынная дворцовая площадь за окном казалась нарисованной похмельным сюрреалистом.
– У президента множество дел, – Гареев пожевал губами и добавил: – Приходится разъезжать по стране, встречаться с людьми. Идет острая политическая борьба, нужна безустанная, громадная работа. Один человек не в силах охватить все. Было бы неплохо, если бы кто-то смог в отдельных случаях подменить товарища Фархада.
Гареев остановился.
– Вот, скажем, ты, Хомутов, смог бы ты вместо президента принимать всякие там делегации отдаленных провинций?
– Я? – ошалело улыбнулся Хомутов, дивясь нелепости того, что говорит полковник.
Но Гареев вовсе не шутил. Склонившись вплотную к его уху, он шепнул, и от этого шепота Хомутову стало совсем худо:
– Будешь двойником президента. Понимаешь? Об этом никто не должен знать. Ни при каких обстоятельствах.
– Господи! – пробормотал Хомутов. – Что вы говорите? Чушь какая-то…
– Нет, Павел Иванович. Разве такими вещами шутят?
Хомутов посмотрел полковнику в глаза. Его память словно видеопленку раскручивала: Мергеши, подвал здания региональной службы безопасности, лицо приговоренного… Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Думать нельзя, не надо думать, кричал в нем какой-то голос. Сопротивляться тоже бесполезно – сломают.