Бешеная стая

22
18
20
22
24
26
28
30

Я уже точно знал, что завтра поздороваюсь с ней: «Салют, сударыня Гадюка!» Она переметнет свой быстрый и всевидящий взгляд на Синего, но тому по барабану, как назвали его подругу: лишь бы не били. Никто не посмел бы назвать его жадным (пользуйтесь, если сможете). И никого из нас. Она все допытывалась, что нас объединяет, а мы не могли ответить ничего конкретного, потому что еще ничего конкретного не сделали – только собирались. К этому часу нас в кафе собрались восемь человек…

Это кафе нашел Оранжевый. Хотя, как он сам признался, «не чаял найти его здесь», то есть рядом с объектом, на который мы положили глаз. Какое, к черту, кафе на задворках этого вшивого, разворованного сверху и разграбленного снизу подмосковного районишки!

Шарм – Оранжевый с трудом, как показалось мне, прошамкал это слово. Прошамкал – в прямом смысле этого слова: Оранжевый потерял в одной из бесчисленных потасовок два передних зуба, и он не собирался устранять эту брешь. Надо сказать, мы успели привыкнуть к этому изъяну. Здесь не пахло духом старого города. Эта часть города пришла в «мерзость запустения», и кем бы ни был хозяин этого заведения, он принадлежал к разряду смельчаков. Оранжевый пообедал в той забегаловке. Ему там так понравилось и потому, что из окна открывался вид на бетонную стену, исписанную местными граффитчиками, а он сам любил такие вещи и порой рисовал на стенах. Таких стен в округе было множество, и они с высоты птичьего полета казались лабиринтом, на периферии которого и торчало кафе «У Миши и Кати»; и это название открывало весь его внутренний мир до того, как откроются его двери. А многие их так и не отворили, шарахнувшись от вывески.

Это заведение походило на спаренный вагон-ресторан: в два раза шире, но со столиками в два ряда. И если смотреть на клиентов в соседнем ряду, повернув к ним голову, то возникает ощущение легкого трепета: как будто рядом несется призрачный поезд, а пассажиры в нем – привидения. В общем, какая-то разобщенность даже между рядами.

И вот сейчас Синий и Коричневый, занявшие места в соседнем ряду, виделись мне призраками. Они были и с нами, и в то же время в стороне от нас. Когда они разговаривали с нами, то смотрели почему-то друг на друга.

Я сидел напротив Белого. Напротив Оранжевого устроился Шатен. Мистеры и судари.

Я хмыкнул. Белый оторвался от тарелки и вопросительно выгнул бровь: «Чего скалишься?» Да, все правильно: больше двух – говори вслух.

– Я тут Синей подруге новое имя припас.

– Ну?

Это спросил у меня сам Синий, уставившись в переносицу Коричневого.

– Что ну?

Я не мог объяснить, что выдранное из контекста моих рассуждений имя – Сударыня Гадюка – звучит так же простовато, как «Сударыня речка». А раскрывать ход своих рассуждений я не собирался, хотя бы по той причине, что не любил повторяться.

И чем больше заострял Синий свое внимание на Коричневом, тем чаще бросал на него взгляд я и запивал его остывшим уже кофе. На мой взгляд, Синий походил на синяка, обитателя помоек и теплотрасс: сальные, доходящие до середины ушей волосы, двухнедельная щетина, не способная прикрыть угрей на его подбородке и шее. И выражение его глаз было подобающим: отчаявшегося, повидавшего всякого человека. Он отличался от нас только одной деталью одежды – черной рубашкой. В остальном же сливался с нашей чернопиджачной компанией.

Розовый в очередной раз поймал взгляд официантки. В самом начале мы проинформировали ее о том, что у нас незапланированный корпоратив и чтобы она никого в кабак не пускала.

– Не ссы, – во второй раз успокоил ее Розовый, – внакладе не останешься. Ну-ка уточни, как называется ваша забегаловка?

– «У Миши и Кати», – ответила она, отчего-то бросая взгляд на спину Синего, под костюмом которого все чесалось, как от блох.

– В гостях у Миши и Кати. Или им есть что показать?.. – Розовый не дождался ответа и продолжил: – Хозяин сейчас здесь?

– Я не знаю.

– Скажи ему, чтобы сменил вывеску на что-нибудь более звучное… – Он замешкался, подбирая название.

Я пришел ему на помощь: