– Вы построили гараж на месте старого? – спросил я, когда тропинка вывела нас к гаражу.
Новый, модерновый – он мне понравился. Из силикатного кирпича, он был облагорожен облицовочным. Над его черепичной крышей высилась труба вытяжки. Его высокие и узкие окна светились изнутри современным голубоватым светом. Его вытяжные ворота могли приманить машину самого желанного класса.
– Я хотел снести даже фундамент, но прораб отговорил меня. Так что новые стены покоятся на старой основе.
– В строительстве гаража была какая-то необходимость?
– Была, – отрезал генерал. – Следуя твоей логике, мне следовало оставить на месте головешки?
– Я этого не говорил.
– Ты плохо слушаешь. Я говорил о твоей чертовой логике, а не о том, как открывается и закрывается твой рот!
Приказчиков чуть поостыл и продолжил:
– Ты просмотрел все кассеты?
– Осталась одна.
Мне не были интересны подробности второго, третьего ограблений бандой «Бешеные псы», меня притягивали размышления Блондина. И я вдруг понял, что на всех кассетах одно и то же – покаяние. Родион исповедовался совершенно незнакомому человеку, как если бы знал, что получит отпущение грехов. Но еще не родился тот священник, который снял бы груз с его души. Чем больше я смотрел на глумливые откровения генеральского сына, тем больше пропитывалось мое сердце ненавистью к нему и тем отморозкам, которые называли себя «бешеными псами». Они тоже поверили в безнаказанность как в бессмертие. Эта вера придавала им сил и толкала на новые, более жестокие преступления. И дело не в том, были ли бандиты мотивированы, дело заключалось в их боевом потенциале. И я все больше проникался трогательными чувствами к генералу: эти ублюдки не заслуживали нашего гуманного суда. Они заслуживали только одного – смерти. Генерал считал себя ответственным за тех, кто стали жертвами «Бешеных псов». На эти мучения его обрек тот, кого он на протяжении четверти века называл сыном.
Я дважды пересмотрел этот фрагмент и засомневался в искренности Блондина: уж как-то путано, неубедительно говорил он. Скорее его монолог доказывал обратное: он хотел подмять банду под себя, убрав Розового. Он вошел в замкнутый круг. Пожалуй, правда заключалась в его одной-единственной фразе:
Глава 7
«Клуб 27»
Я разогрел подготовленную мною ситуацию до необходимой температуры и не стал терять времени. Мой ход был прост: я не мог сколько-нибудь эффективно и с пользой для дела завести разговор о пропавшей официантке с завсегдатаями «13 стульев». А вот когда труп Ольги Губайдуллиной был обнаружен, то тема ее исчезновения стала такой же актуальной и острой, как и тема ее обнаружения, а все это вместе переименовано в
Все стулья (на самом деле их было на порядок больше) в баре были заняты. Я едва нашел местечко за пошарканной стойкой и заказал водки. Я был абсолютно трезв, чтобы с первого глотка определить, что водка, которую мне подал официант, хорошего качества. Возможно, когда я захмелею, он подсунет мне паленки. Я не сразу обратил внимание на портрет симпатичной, лет двадцати семи, женщины; в траурной рамке, он затерялся среди винных бутылок. Привлекая внимание соседа, я поднял рюмку и, глядя на портрет, только что не пустил слезу…
Сосед присоединился к моему тосту, перехватив мой взгляд, хлебнул пива из своего стакана.
– Душевный был человек, – сказал я. – Одна беда: курить в баре не разрешала. Только щелкнешь зажигалкой, она сразу в крик: «Курить выходим на улицу!»
– Надо же! – сосед удивленно уставился на меня. – Я и забыл про это. Сейчас-то видишь, курить можно, – он кивнул головой в никуда, – вентиляцию поставили. Да, гоняла она нас будь здоров. Вижу, ты частенько тут приземлялся.