Произнесла безучастно:
— Я должна собрать сумку.
— На антресолях какой-то баул… — донесся ответ. — Забирай.
Вечер провели в отчужденном молчании.
Она взяла только самое необходимое — все остальное купит, отныне мелочиться не стоит, отныне — жизнь для нее, а не она для жизни…
Надела джинсы, кроссовки, легкую спортивную куртку.
— Если что, — напутствовала, целуя тяжко вздыхающего супруга, — ты ничего не знаешь. Я, мол, сказала, что преследуют бандиты, вынуждена временно уехать, буду звонить…
— А звонить-то будешь?
— Конечно…
В три часа ночи, обвязавшись длинной бельевой веревкой, она скользнула мимо сонных окон в черноту тыльной, неосвещенной стороны дома. Подхватив заранее спущенную на землю сумку, аллеей побрела к перекрестку, поймала “левака”.
Усевшись на заднее сиденье, оглянулась на пустую ночную улицу. Никакие подозрительные фары ее не преследовали.
— Тут недалеко, к парку езжай, — сказала она водителю.
— В такое время? К парку? — выразил тот сомнение. — Чего ж там делать-то?
— Клад откапывать! — заявила она с насмешливой злобой.
— А… Ну только если так… — раздалось со смешком.
Ей захотелось закурить. И только тут она вспомнила, что забыла на подоконнике пачку сигарет и дорогую позолоченную зажигалку, с которой не расставалась уже лет пять…
Вот незадача!
Было особенно жаль элегантной и безотказной зажигалки… Прямо — хоть возвращайся!
“Хотя… сгорел дом, гори и сарай!” — подумалось с отчаянно и безысходно.
Расплатилась с водителем ночной машины, и — побрела еле заметной тропкой в темень трепетавшей под вороватым легким ветерком листвы.