Настя вышла и теми же механическими шагами, какими передвигалась Марфа, сошла в подземный ход. Шаги ее гулко отдавались в каменных сводах, постепенно удаляясь, и наконец затихли.
Лишь после этого Марфа затворила дверь и задвинула засов. После этого она взяла руками горшок, над которым уже не было пара, и выплеснула в печь. Наконец ведунья села на прежнее место и в прежнюю позу. Глаза ее открылись, лицо мигом порозовело.
— Скажи, Марфа Петровна, а как это ты с ней разговаривала? Я бы ни за что не поверила, если б не видела все сама.
— Это, милушка, так просто не сказывается, ведовство — дело тайное. Оно как топор: один дрова рубит, а другой — головы сечет. Не каждому дадено. Меня бабка обучила, перед смертью передала все. А со мной помрет все, поди-ка. Травы надо знать, да коренья, да каменья, да как чего сушить, да тереть, да парить. Слова надо знать, они как ключики — ларчики отпирают, а в ларчиках тайности да хитрости лежат.
— Ты знаешь, Марфа Петровна, — припомнила Надежда, — в старину были такие люди, алхимисты, которые искали философский камень, чтоб свинец переделывать в золото. А ты не умеешь?
— Нет, не умею. И не надобно этого. Коли золота будет много — так оно и цениться будет мало. А алхимики-то все дураки. Знавала я одного, чернокнижник был, тоже, вишь ты, золото захотел добыть. Так надышался ртути, что помер, прости господи.
— А лекарство от всех болезней ты не знаешь? — не отставала Надежда. — Его в древности называли панацея…
— А могли бы смертью назвать, — заметила Марфа. — Смерть — вот она и есть от всех хворей лекарство. Не бывает такого, чтобы все сразу лечить. Это только Клещ, язви его в душу, от всех болезней настой нашел — водочку. А как прихватило, так ко мне приполз, чтоб я ему силы прибавила…
СКВОЗЬ ПОЖАР
— Ушли солдаты, — прошептал Клещ, — по одному их, вишь ты, на веревке вытягивали. Хорошо, брат, что сюда не докопались.
— Нам-то как уйти, дедушка?
— Хрен его знает, думать надо. Сначала поищем, где еще стена тонка, а потом, ежели такого места не найдется, где бог даст, там и начнем. Струмент есть, долбить обучены. Авось не успеем до того с голоду помереть.
— Это что же, сами ход копать будем?
— А те, по которым ходили, думаешь, не люди копали? И тоже, брат, жрать хотели.
Пошли вдоль стены, Клещ осторожно выстукивал стену костяшкой согнутого среднего пальца. Чем дальше шел, тем больше мрачнел.
— Толста… — пробормотал он, переходя к другой стене. Но и тут утешения не было.
— Дедушка, — спросил Агап, — а может, через ту, где лестница?
— Хм… Думал об том, еще когда в нужник дыру пробивали. Где начнем-то знаем, а вот куда выйдем? А ну как за стенкой на первом этаже французы? Тут ведь Кремль,
Но сколько ни стучали, такого тонкого места, как у нужника, не нашли.
— Да, брат, — покачал головой Клещ, — и вправду, выходит, надо через лестницу. Иного места нет. Не забоишься, тамбовский?
ebooksa