Лебедева опустилась на диван, посмотрела на девушку, снова перевела взгляд на Матвея и вздохнула:
– Можно сказать и так.
– Рассказывайте, – попросил он.
– Сегодня утром ко мне заявился Прохоров. – Лебедева вновь посмотрела на Марту.
– Это Парнас, – пояснила девушка. – Криминальный авторитет.
– И чем вы обязаны его визиту? – Матвей вновь перевел взгляд на гостью.
– Этот бандит расспрашивал про сына, – тихо сказала Лебедева.
Ее подбородок вдруг мелко затрясся, а рот скривился. Опасаясь, что она сейчас расплачется, Кораблев быстро задал ей следующий вопрос:
– Что именно его интересовало?
– Спросил, выходил он на связь или нет, когда собирался вернуться, о чем говорил в последний раз...
– Странно, – нахмурился Матвей. – А как имя-отчество этого Парнаса?
– Анатолий Дмитриевич, – ответила женщина.
– Значит, после вас он поехал к Зыбину, – сделал вывод Матвей.
– Откуда ты знаешь? – спросила Марта.
– Я встретил его в «AIR Wekta», – ответил он.
– Как вы думаете, это как-то связано с исчезновением Сережи? – с надеждой спросила Лебедева.
– Думаю, да, – кивнул Матвей. – По всей видимости, в этом рейсе решались какие-то дела этого человека.
День близился к вечеру. Сергей уже с трудом передвигал ноги. Духота стояла как в парной. Пение и крики невидимых из-за густой растительности птиц на фоне оглушающей тишины казались какими-то неестественными и мешали сосредоточиться. Иногда начинало казаться, что все эти звуки рождаются в голове. Состояние, граничащее с сумасшествием, пугало. Донимали комары и мошкара. Пригибаясь под лианами, они пробрались сквозь заросли похожих на гигантский можжевельник растений и оказались на берегу небольшого озера. Вода в нем была желтой. Пахло гнилью. На поверхности то и дело появлялись какие-то извивающиеся, размером с палец, существа и тут же исчезали в мутной глубине. Сергей неожиданно ощутил страшную жажду и облизнул губы.
– Быстро! – прикрикнули сзади, и раздался звук удара. Охнул Шибанов. Конголезцы подгоняли его прикладами автоматов.
Сергей обернулся, но увидел лишь шедшего следом Панова. Вид его был ужасен. Покрытое ссадинами грязное лицо распухло от укусов насекомых. Одежда была мокрой от пота. Его шатало из стороны в сторону. С отупением глядя перед собой ничего не видящими, воспалившимися от цветения глазами, он упрямо передвигал ногами.