Кровавый след

22
18
20
22
24
26
28
30

— На прошлой неделе мы следили за йоханнесбургским домом Шабангу. Наблюдение велось из двух транспортных средств, замаскированных под патрульные машины частного охранного агентства «Орлиный глаз». — Раджкумар помолчал, давая Янине возможность оценить его остроумие и иронию.

Она лишь молча кивнула.

— Наши оперативники перехватывают все ведущиеся в том районе переговоры сотовой связи. Пришлось просеять множество данных. К счастью, мы вычислили два мобильных номера, которые предположительно принадлежат Шабангу или его людям…

— Предположительно?

— Мадам, в квартале больше двадцати домов; сотовый трафик очень интенсивный. Но разговоры, вызвавшие наш интерес, велись в то время, когда Шабангу и его подручные были дома. Мы выделили интересующие нас номера и начиная с полуночи начинаем сплошной перехват. Вот что выяснилось уже сейчас. Они ведут переговоры с Хараре. Мы перехватили два звонка, с двух разных мобильных номеров, на один номер в Зимбабве.

— Надо же, — сказал Адвокат.

— Но мы не знаем, кому принадлежит номер в Хараре, — возразила Менц.

— У нас нет доступа в зимбабвийскую сеть. Но отныне мы начнем прослушивать все звонки, сделанные с этих номеров…

Менц улыбнулась во весь рот:

— Радж, вы молодец!

— Я знаю, — ответил индус.

Фотокопия дневника Миллы Страхан

Дата: 2 сентября 2009 г.

Устала. Ну и денек! Девять часов тренировки — компьютерная грамотность, поиск в Интернете, анализ текста, написание отчетов, стиль. Все в одной комнате перед компьютером с четырьмя разными, но одинаково нудными инструкторами.

Дата: 3 сентября 2009 г.

Основное событие дня: фраза «Шпионь, любимая страна». Буквы медленно маршировали по монитору дядюшки Тёни, моего лысого пожилого коллеги. Такая у него экранная заставка.

От него пахнет трубочным табаком, как от моего отца.

9

4 сентября 2009 г., пятница

Элегантный чернокожий Адвокат Тау Масило и несгибаемая Янина Менц сидели в бистро «Бизерка» и о чем-то негромко беседовали, сблизив головы, как любовники. Они представляли собой островок серьезности в легкомысленный обеденный час.

Понизив голос, Масило сказал: