— Кто, Читепо?
— Да.
— Значит, он уже у самого Мугабе ворует?
— Он заботится о себе.
— Хорошо… Когда это произойдет?
— Думаю, скоро. Но мы попытаемся все выяснить поподробнее.
— А маршрут? Кто с ним работает?
— Мне известно лишь, что ему помогает какой-то южноафриканец. Вроде бы служащий национального парка. Значит, маршрут может пройти через парк Крюгера — он ведь тянется по обе стороны границы. Теперь они связаны, Гонарежу и парк Крюгера. Мы считаем, что они поедут там.
— Хорошо, друг мой, это очень хорошо. Но нам нужны подробности.
— Знаю, Инкунзи. Я все внимательно слушаю.
— Хорошо, друг мой. Фамбаи зваканака.
— Фамбаи зваканака, Инкунзи.
Квинн снова остановил запись.
— Последние слова на языке шона означают буквально «иди с миром». Разговор вполне типичный, собеседники говорят короткими фразами — как и в следующей записи. Во втором разговоре звонил сам Шабангу; он набрал городской номер — местный, кейптаунский, в Рондебоше. Естественно, его мы тоже взяли на контроль. Дом, в котором установлен телефон, принадлежит некоему Абдулле Хендриксу. До сих пор Хендрикс еще не попадал в поле нашего зрения. — Он кликнул мышью еще по одной электронной папке.
— Хендрикс слушает.
Голос Инкунзи, глубокий, властный:
— У меня сообщение для Инкаби.
— Инка… Ах, Инкаби… Что за сообщение?
— Передайте ему, что он был прав. Наш друг из Зимбабве снова занялся экспортом, но у него теперь новые партнеры, и он хочет экспортировать товар в Южную Африку. Передайте, что информация точна на девяносто девять процентов, но это все, что нам известно. Попробуем выяснить больше.
— Передам.