Первым порывом Яуберта было оправдать сотрудников полиции, которым ежедневно приходится сталкиваться со всевозможными семейными скандалами. Но он лишь покачал головой и мягко спросил:
— А потом?
— Потом я вернулась домой, потому что решила, что Дани уже приехал и волнуется, не застав меня. Может, у него украли мобильник? Мало ли что может случиться с человеком по дороге с работы! Я успокаивала себя, мне не хотелось слишком себя накручивать. Но дома его не было, и к телефону он по-прежнему не подходил. Перезвонил Невилл Филандер; оказалось, что никаких срочных вызовов в тот день не было. Я еще раз позвонила свекрови, хотела убедиться, что у меня не паранойя. Свекровь подтвердила, что Дани не такой, как предположил тот дежурный из участка. Тогда я снова села в машину и объехала все места, где он мог застрять. Зашла в «Кубану», в «Спортивный паб» — он иногда пил там пиво с друзьями, — но его нигде не оказалось. В одиннадцать часов я вернулась к спортивному клубу. Машин на стоянке почти не осталось, и я сразу увидела его «ауди». Я заглянула в салон через окошко. На заднем сиденье лежала его спортивная сумка. Я подергала дверцу. Она оказалась незапертой. Тогда-то я и поняла, что с ним случилось что-то плохое. От стоянки я пешком дошла до полицейского участка. Со мной послали молодого констебля; он взглянул на машину, мы вернулись, дежурный достал две какие-то формы и велел мне их заполнить. В одной речь шла о возмещении ущерба. С каких пор полиция требует возмещения?
Яуберт не ответил. Запрос о возмещении ущерба призван был защитить интересы ЮАПС в тех случаях, когда сообщение о пропаже без вести делалось злоумышленниками или оказывалось ложным. А такое случалось довольно часто.
— Мне велели, если Дани не объявится на следующий день, принести его фотографию. Обещали разместить ее на сайте и начать поиски. Но они так ничего не сделали.
Яуберт оторвал голову от записей:
— Какой марки его «ауди»?
— А3, красная. Он купил ее с пробегом. Вот регистрационный номер…
Он все записал.
— Машину проверили на отпечатки пальцев?
— Нет. На следующий день я принесла фото и спросила, можно ли отогнать машину мужа домой. Мне сказали, что можно. Я звонила в участок каждый день, а иногда даже заезжала, чтобы узнать, как идут поиски, но мне каждый раз отвечали одно и то же: «Пока ничего». Что же это такое? Почему им на все наплевать? Мы платим налоги, в том числе и на их содержание, их задача — охранять и защищать нас. Но они ничего не делают! Я сама напечатала листовки и подсунула их под «дворники» машин на стоянке у спортивного клуба… Мне всем пришлось заниматься самой.
— «Ауди» теперь у вас дома?
— Да.
— С вами говорил следователь, которому поручили искать вашего мужа?
— Да… он объявился только через неделю. Приехал ко мне на работу и задал те же самые вопросы, что были в анкете… Мне показалось, что он меня почти не слушает; все время поправлял свою челку. Приезжал один раз, и больше я его не видела.
82
Когда дело касается пропавших без вести, вариантов всего два. Либо человек стал жертвой преступления, либо скрывается намеренно. Близким людям пропавшего одинаково тяжело смириться и с тем и с другим.
Яуберт начал с легких вопросов.
Были ли в машине мобильник и бумажник?
Нет, они исчезли.
ebooksa