Кровавый след

Джек ничего не сказал.

Он уже вышел из кабинета и прошел полпути по коридору, когда вдруг остановился и вернулся. Увидев его, Фишер инстинктивно потянулся к телефону. Яуберт сделал вид, что ничего не заметил.

— Джек, я ушел из полиции, потому что там со мной перестали считаться, — очень тихо сказал он. — Такое отношение показалось мне несправедливым. Потому что я верю, что с нами надо считаться. Со всеми нами. В том числе и с Таней Флинт. Особенно с Таней Флинт. Она сняла последние деньги ради того, чтобы нанять частного детектива. Она потратила деньги не на себя, не на какие-нибудь пустяки. Она хочет выполнить свой долг по отношению к мужу. Сейчас ей очень больно, Джек, но оказалось, что она храбрее нас с тобой, вместе взятых. Она сама хочет все выяснить. И вот что: если Таня Флинт скажет, что она все перепробовала, но так и не смогла найти деньги, я доведу дело до конца. Если понадобится, вычти расходы из моей зарплаты.

99

Первым делом, сев в машину, он позвонил Тане Флинт, чтобы выяснить, дома ли она.

— Наш пистолет пропал, — ответила она вместо «здравствуйте».

Он спросил, что за пистолет.

— Пистолет Дани. Я собиралась достать его из сейфа, после взлома и… надписи на стене. Но в сейфе его не оказалось.

— Когда вы видели пистолет в последний раз?

— За месяц или два до исчезновения Дани.

— Я приеду через двадцать минут.

Он поехал в Парклендс. Всю дорогу он ломал голову, думал, куда мог подеваться пистолет. Может, его взял сам Флинт? Зачем?

Но в его мысли все время вторгался Джек. Яуберт опомнился только на Отто-Дюплесси-Драйв, после того как едва не врезался во впереди идущую машину. Он очень злился. На себя. На Джека Фишера. На идиотское положение, в которое сам себя поставил.

Надо было все предвидеть заранее, ведь он знал Джека. Правда, знал пятнадцать лет назад, до того, как Фишера с повышением перевели в Йоханнесбург, но опасные признаки были налицо и тогда. Бесполезно уверять, что люди меняются со временем. Надо было прислушаться к Бенни Грисселу и Леону Петерсену. Узнав, куда пойдет Яуберт, оба отреагировали одинаково.

— Ну ты даешь… Да ведь Джек Фишер — подонок! — сказал Гриссел.

Он оказался прав.

Потому что сейчас, когда он признался Джеку в том, какие чувства испытывает, попросил, чтобы деньги вычли из его жалованья, Джек ухмыльнулся и сказал:

— Что ж, так мы и поступим. — Потом он собрал бумаги на столе и начал снова читать их, как будто Матта Яуберта в кабинете больше не было.

Джек не сказал: «Садись и давай все обсудим». Не задумался, не предложил Яуберту рассказать, как тот намерен раскрыть дело. Он сделал вид, будто Яуберта не существует.

Как будто его мнение не имеет значения.