От входа, кратчайшим путем, спокойно раздвигая плечами «овечек», тех, кто своевременно не освободил им путь, шли трое… нет, четверо парней. Все они примерно того же возраста, что и Краснов, что и Шулепин. Дмитрий успел рассмотреть лишь одного из них: статный, держащийся с достоинством парень; росто-весовые категории, кажется, у них примерно совпадают. Нос с горбинкой, модельная стрижка, темные волосы блестят, как набриолиненные. Прикинут неплохо, шмутки явно куплены не у базарных торговцев: светлые брюки, кожаные мокасины, легкий свитер из кашемира, на шее золотая цепочка, на указательном пальце правой руки небрежно вращает ключи с брелоком (скорее всего, от собственной тачки)…Вот они подошли к той группке, от которой минутой ранее на время отпочковалась девушка Аня…
Краснов ощутил, как напряглась ее рука. Но сообразить, что здесь не так, в чем смысл происходящего, не успел: один из «джигитов» – тот самый, на которого он сразу обратил внимание – направился к ним.
– Аня, иды к нам! – вместо приветствия сказал «джигит». – Па-ашли патанцуем! Ну что ты дуешься на ми-иня?! Чем я тебя а-абидел, что ты на ми-иня даже не смотришь?!
– Девушка не танцует, – сухо произнес Краснов. – Отвали.
– Тахир, давай не будем… здесь… ладно? – подала реплику девушка (она все еще держала Краснова под руку). – Я тебе что сказала, когда ты звонил? Дай мне время. Я тебе потом сама позвоню… когда надумаю.
– А я ти-ибя не тараплю, – сказал парень. – Я хачу только потанцевать. Пойдем, да? Эй, ты! – он посмотрел на Краснова. – Ты кто такой?! А-атпусти ее, да?!
– Это мой знакомый… друг детства, – сказала девушка. – Вот что, Тахир…
– Шел бы ты отсюда, – опередил ее Краснов. – Тебе по-русски сказано, что с тобой не хотят общаться!
Тем временем, к ним подошли и остальные трое «джигитов». Шульц, который держался чуть в стороне, выхватил из кармана мобилу и стал названивать кому-то из знакомых. Атмосфера накалялась. Один из парней, пришедший с Тахиром на дискотеку, грубо толкнул Краснова в плечо.
– Эй ты… свинья! А ну давай вали а-атсюда! – прошипел смуглявый крепыш, облаченный в летний льняной пиджак, одетый, кажется, на голое тело. – А если нет… ну та-агда пашли выйдем, да?!!
Краснов аккуратно снял руку девушки со своего предплечья. Сместился чуть влево. На мгновение обернулся к стойке, как-будто потерял всякий интерес к беседе… Потом – он-то знал эту публику, хрен они от него отъ…ся – резким движением схватил за горлышко неоткупоренную бутылку шампанского и наотмашь врезал ею по черепу «крепышу»!
Тут же раздался чей-то визг, перекрывший по громкости даже грохочущую в динамиках музыку!..
«Крепыш» покачнулся, потом как-то разом сгорбился, уменьшился в росте, схватился обеими руками за голову… Что-то со свистом пронеслось возле левого виска Краснова – он едва успел увернуться. Двинул кого-то ногой в промежность… «Ну все, влип! – промелькнуло в голове. – Сейчас порежут, покрошат…» Третий парень из этой компании, распахнув полу пиджака, потянулся к подвешенной на сбруе под левой мышкой кобуре… Налетевший откуда-то сбоку Супрун – и откуда он только взялся?! – двинул его в плечо, да так, что тот кубарем улетел на танцпол, под ноги бросившимся в рассыпную «овечкам»…
Музыку разом обрезало, как бритвой! Но все равно было шумно: визг, ор, мат!
Щульц, хотя и не принимал непосредственное участие в драке, вопил, кажется, громче всех: «Русские! Пацаны!! Вайнахи наших бьют!!!!» Кто-то из друзей Тахира проорал дурным голосом: «Аллау акбар!!!» Сам Тахир в драке не участвовал, лишь оттолкнул какого-то бухого парня славянской наружности, когда тот попытался схватить его за грудки…
В драку полезли местные охранники, стали разнимать. Забубнила рация – секьюрити вызывал ментов! Тахир крикнул, адресуясь Краснову: «Эй ты, свинья!» Когда из глаза встретились, «джигит» демонтстративно провел пальцем по горлу. Резко, гортанно что-то командовал своим… Те, придерживая под руки «крепыша», которому досталось поболее других, стали отходить к выходу.
– Димон… давай-ка, тоже дуй отсюда! – переведя дыхание, сказал Супрун. – Счас менты нарисуются… на фиг нам это надо!! Обождите с Шульцем меня во дворах, я прозвоню!! Шульц, через «черный» уходите, а не через парадный! И смотрите в оба – кавказцы могут с в о и х вызвонить!!
Краснов выскочил вслед за Шулепиным на свежий воздух, в разбавленную мутным светом уличных фонарей августовскую ночь.
– Ну все, мля!! – Лицо у Шульца сделалось белым, как полотно, то ли от переполнявшей его ярости, то ли, наоборот, с перепугу. – Достали! Беспредельщики!!! Димон, счас соратники подьедут! Забьем «стрелу»… Ну оборзели же в конец! А этот… который Тахир… мы к нему уже присматриваемся! Он где-то с мая здесь ошивается… И эти, которые с ним, тоже только недавно в городе! Вернее, появляются иногда на выходные, как сегодня…
– Да мне по фигу, – сказал Краснов, выковыривая на ходу сигарету из пачки. Он на мгновение остановился, прикурил и лишь после этого заметил, что у него на правой руке кровь – то ли своя, то ли чужая, пока не разобрал. – Клал я по ходу на этого Тахира. И не его кунаков – тоже.