Несколькими минутами позже в палатке Центра боевого управления стоял уже совершенно другой человек, и если бы не ввалившиеся щеки и усталый взгляд, едва ли сторонний наблюдатель смог бы догадаться, что тело подполковника снедает тяжелая болезнь.
– Они запросили огонь артиллерии вот по этим координатам, – спешно начал объяснять командиру нервничающий оперативный дежурный. Тут же, около стола, с развернутой картой находился и начальник штаба отряда, но в объяснения капитана не вмешивался.
– Ефимов? – Комбат вгляделся в уже отмеченную на карте точку.
– Радист. Командир группы на наш запрос не ответил.
– Так какого!.. – взревел комбат. – Связь мне с группой, живо!
– Нет связи. – Начальник штаба решил взять инициативу в свои руки и, не дожидаясь нового вопроса, продолжил: – Крушинин передает: перестрелка идет по нарастающей.
– Так… без связи с командиром добро на артудар не давать! – Комбат оторвал тяжелый взгляд от карты и вперил его в майора Грелкина. – Выйди на связь с Никишиным, пусть поднимает роту! – Трясунов снова взглянул на карту: – Маршрут движения… – и он начал диктовать названия населенных пунктов.
Через пятнадцать минут колонна из двух «Уралов» и одного «БТР-80» с тремя поднятыми по тревоге группами специального назначения уже покидала пункт временной дислокации второй роты …го отряда специально назначения. Включенные на прием радиостанции ловили тревожные сообщения, и сидевший на броне БТРа майор Никишин торопил и торопил и без того едущего на предельной скорости водителя. Двигавшиеся сзади «Уралы» едва успевали за несущейся по трассе махиной бронетранспортера.
Рядовой Кудинов
О том, что их начали обстреливать справа, с северо-востока, Аркадий понял даже не по донесшимся оттуда звукам, а по зашлепавшим о стволы деревьев пулям. Теперь противник прижимал группу не только со стороны опушки, но и из глубины леса. А ведь еще оставались бандиты в центре, с которыми ушел разбираться командир группы. Кудинов нервничал.
«Где же наш прапор? – думал он, огрызаясь короткими очередями, которые, приподнявшись на локте, нет-нет да и посылал в сторону совсем обнаглевшего противника. – Если вдруг у Ефимова что-то не сладилось…» – Кудинов не стал расшифровывать самому себе значение этого «не сладилось», уже больно мрачной получалась расшифровка. Еще очередь по противнику, еще, и следом ответная свистопляска пуль.
«Может, он уже убит?» – Все-таки появившаяся ужасная мысль дошла до своего логического завершения. И тут Аркадий наконец-то вновь вспомнил о забытой в перипетии боя радиостанции.
– Старший – Третьему, Старший – Третьему, ответь, прием, – и тотчас раздался же такой нужный сейчас и такой знакомый голос:
– На приеме, – два слова сквозь треск выстрелов, и на душе стало чуть-чуть веселее.
– Командир, противник нарисовался с северо-запада. Долбят, суки, из глубины леса!
– Понял. Справимся, – заверил Аркадия Ефимов и почти тотчас же с беспокойством спросил: – Где Фадеев?
«Фадеев?» Только сейчас Аркадий вспомнил, что вместе с ними в группе находился и командир роты. Прислушиваясь, он стал озираться по сторонам, но никаких признаков, указывающих на присутствие поблизости майора Фадеева, не было.
– Не знаю… – Голос Кудинова дрогнул. – Нигде не наблюдаю. – Чтобы получше оглядеть местность, Аркадий попробовал приподняться повыше, и тут же над головой засвистел такой шквал огня, что начисто срезало ветви впереди растущего кустарника. Он рухнул, вжался в землю, губы буквально впились в сдвинутый к ним микрофон. – Командир, нас давят! – Голос снайпера предательски дрогнул.
– Держитесь!
Короткое слово прозвучало как ободрение, и, услышав его, Аркадий невольно улыбнулся – несколькими минутами, если не секундами назад, тем же самым словом (но в другой интонации) он грозился навалившемуся на них противнику.