– Вот именно, – согласился Глеб.
Кольцов оказался прав, второй этап регаты с преследованием был недолгим. Через двое суток «Посейдон» лег в дрейф в сотне миль от Гибралтарской крепости.
– Что и следовало доказать, – с облегчением проговорил сыщик, сверяя координаты стоянки яхты Осьмухина на штурманском дисплее с отметкой на индикаторе радара.
– Что дальше? – спросил успокоившийся за последние дни репортер.
– А дальше будем ждать гостей. Думаю, недолго осталось, – ответил Кольцов, не сводя глаз с локатора. – Теперь нам нужно зорко следить за «Посейдоном», гости могут появиться в любой момент.
– В случае, если появится другая яхта, система контроля тут же оповестит нас, – возразила Софи.
– Это в том случае, если параметры находятся в памяти компьютера, а если нет?
Роберт Малкин и француженка во все глаза уставились на детектива.
– Цель, которую засечет радар, классифицирует компьютер, – начал объяснять Глеб.
– Он может отличить крейсерскую яхту от рыбацкого сейнера или лайнера, а вот если это будет глиссер или небольшой парусник... Как это будет отмечено на экране локатора и отреагирует ли программа системы контроля или нет, неизвестно. Вот поэтому мы будем дежурить по очереди, по три часа. Первым буду я, потом Софи, затем Боб. Если за это время ничего не произойдет, пойдем по второму кругу. И так до упора.
– Нашел себе развлечение, – старчески недовольно проворчал Малкин, но Софи ощутимо ткнула его локтем в бок. Тот от неожиданности охнул и болезненно скривился, но нытье прекратил.
Время снова потянулось, как бесконечная рутина. Кольцов, сидя в штурманском кресле, следил за бегущей по блюдцу экрана индикатора разверткой. Он знал, что время в засаде – это не долгоиграющая жевательная резинка, это пружина, которая может тянуться до бесконечности, чтобы внезапно выплеснуться в несколько мгновений реактивного действия, которое поделит время на до и после. Кто-то будет со щитом, а кто-то на щите. Война – субстанция ненадежная и, главное, переменчивая...
День уже катился к закату, когда из рубки донесся крик американца:
– Есть отметка! Движется от Гибралтара и очень быстро, возможно, действительно глиссер, – безудержно тараторил Малкин, тыча пальцем в лунообразную отметку на экране.
Наконец желтая отметка от гостя слилась с красной «Посейдона». Несколько минут в рубке стояло гробовое молчание, все трое следили за слившимися отметками; наконец желтая дужка отделилась от розовой и, сделав полукруг, двинулась в обратном направлении.
– Что это значит? – сглотнув внезапно подступивший к горлу ком, тихо спросил журналист.
– Это значит, что это не глиссер, а вертолет, – медленно произнес Кольцов. – Доставил отдыхающего на своей вилле Ларсена. Судя по задержке над яхтой, прилетел не один, а с серьезной охраной.
– Наш радар не может засечь летательный аппарат, – возразила Софи.
– Если он не летит над водой, скрываясь от береговых локаторов, – объяснил этот феномен сыщик.
– А почему днем? – тут же стал раскручивать его на информацию репортер.