Заходящий диск солнца коснулся вершин гор, и отраженный свет от густых облаков окрасил светило в кроваво-красный цвет, как знамение перед боем, но никто этого не заметил. До царства ночи оставался всего один час.
Бабрак Халаев глянул на циферблат наручных часов и без колебаний взмахнул рукой, отдавая приказ к началу огневой подготовки.
Первыми заухали трубным басом тяжелые минометы, затем к ним присоединились картавые безоткатные орудия и, наконец, затрещали крупнокалиберные пулеметы.
В мощный американский полевой бинокль Ункас видел, как над заставой вздымались тяжелые земляные кусты взрывов, трассирующие пули рвали на лоскуты мешки с песком, крошили в щепки ящики из-под боеприпасов, набитые для защиты гравием и землей.
Двадцать минут длился огневой налет, за это время минометы расстреляли весь боезапас. Почти сотню мин. Пара безоткаток выпустила по заставе четыре десятка снарядов, пулеметчики разрядили не одну сотню патронов.
Бабрак Халаев снова припал к биноклю. Погранзастава «Калач» окрасилась в черный цвет скорби, изрытая дымящимися воронками территория выглядела неживой, и только на стальном флагштоке на ветру трепетало рваное, пробитое в нескольких местах полотнище российского триколора.
«Если там еще остались живые, то это ненадолго», – подумал Ункас и очередным взмахом руки отдал приказ к штурму.
Казалось, лес, окружавший заставу, ожил. Из-за деревьев показались облаченные в различный камуфляж цепи моджахедов, над боевыми порядками наступающих пронесся боевой клич:
– Аллах акбар!
Со стороны «Калача» зазвучали редкие и неприцельные короткие автоматные очереди. Бессилие обороняющихся только подхлестнуло моджахедов; опьяненные легкой победой, они сорвались на бег.
Почти две сотни людей густой массой, подобно безжалостному рою пчел, покинув спасительный лес, выскочили на открытое пространство горного плато…
И в это мгновение до сих пор казавшиеся безжизненными дзоты, огневые точки и стрелковые ячейки огрызнулись яростным огнем.
Непрерывная стрельба пулеметов, автоматов, станковых автоматических гранатометов слилась в один смертоносный звук.
– Гранатометчики, снайперов подавить… – Ункас схватился за портативную рацию, он по-прежнему пытался управлять боем.
К общей какофонии стрельбы неожиданно добавился новый звук, раздался протяжный вой:
– Фи-у, фи-у.
Откуда-то из глубины территории заставы взметнулись десятки черных стрел с огненными хвостами, которые устремились в направлении залегших моджахедов. В лес, где на позициях еще стояло тяжелое вооружение.
Первая стрела, достигнув цели, в одно мгновение превратилась в золотистое облако раскаленной плазмы. Затем еще и еще…
Десятки огненных стрел растаяли над плато, остальные устремились к лесу. Тут же от фантастически высокой температуры, как сухой хворост, вспыхивали кроны деревьев.
Ункас поднял бинокль и посмотрел в сторону минометных и артиллерийских позиций. Живых там уже не было, лишь искореженный металл…