Отодвинув ширму, за которой на электроплитке разогревался клей, сапожник открыл неказистую тумбочку, где у него хранилась всякая мелочь, а под двойным дном лежал мобильный телефон.
По возвращении домой после госпиталя теперь уже бывшего моджахеда встретил начальник разведки батальона «Восток» майор Рамзан Максаев. Оба горца раньше не были знакомы, но разговор все равно получился. Выслушав предложение Рамзана насчет агентурной работы, Хашиев лишь отрицательно покачал головой, давая понять, что работать на федералов не будет. Майор не настаивал, но на прощание дал мобильный телефон, в памяти которого был всего один номер его «трубы».
Больше года Равшан даже не пытался позвонить, хотя регулярно ставил телефон на подзарядку, и вот сейчас, глядя на мобильник, он подумал о Максаеве. «Шайтан, он как будто знал, что подобное может произойти».
Неожиданно Хашиеву пришли на память кадры хроники захваченных боевиками Буденновска, Кизляра, Первомайска. Мирные жители превращались в заложников, становились живыми щитами между боевиками и федералами. Теперь же таким щитом может стать он сам, его жена, его маленькая дочка…
Глядя в открытый дверной проем на яркий солнечный день, он решительно включил телефон.
– Слушаю, Максаев, – до его слуха донесся сонный голос начальника батальонной разведки.
– Это я, Равшан Хашиев, – ответил бывший моджахед…
– Может, то, что ты потерял, я как раз нашел, – скаля большие желтые зубы, повторил Патрик, по-прежнему удерживая в одной руке информационный контейнер, а в другой автоматический пистолет, направленный в лицо Шатуна.
– Чего ты хочешь? – свистящим шепотом спросил Панчук. Уронив руки вдоль тела, он медленно опустился на спальник.
– Очень хорошо, молодец, – еще шире оскалился ирландец, не опуская оружия. Сделав небольшую паузу, он негромко заговорил: – Я думал, ребята, вы затеваете какую-то старую добрую авантюру, ну, например, контрабанда наркотиков или оружия. Что ж, я тоже не прочь заработать лишние пару долларов, но это совсем другое. – Патрик демонстративно помахал перед легионерами контейнером. – Мне довелось с такими штуками иметь дело, довольно длительное время изучал в одном из тренировочных лагерей. После чего я как эксперт смело могу заявить – за такую штуку чеченцы не то что голову отрежут, шкуру живьем сдерут. А мне это не нравится.
– Чего ты хочешь? – повторил вопрос Шатун.
– Вот это уже деловой разговор. – Поджав губы и скривив физиономию, Патрик наморщил мясистый нос. – Поэтому и я буду с вами говорить по-деловому, без прелюдий. Эта война мне не по вкусу. Если бы заранее знал обо всех этих горах, обстрелах и холоде – никогда не подписался бы ехать сюда. Поэтому требования мои просты и незатейливы. Первое – я хочу свалить отсюда, и второе – негоже уходить с войны с пустыми карманами. Поэтому передайте своим хозяевам, чтобы готовили для меня чистые документы, коридор на выезд в свободный мир и полмиллиона фунтов стерлингов. Самая привычная для меня валюта.
– Полмиллиона, – тихо повторил Шатун, немигающим взглядом уставившись на ирландца. – Такие деньги я и сам мог бы тебе заплатить.
– Что? – опешил от такого заявления Патрик, тяжелый «стечкин» в его руке качнулся, уводя ствол с линии огня…
В этот момент Панчук носком ботинка едва заметно ткнул в ребристую подошву «джунгл-бутса» Качмалы.
Ситуация была настолько накалена, что и этого малейшего намека оказалось Олегу вполне достаточно. Правая рука легионера, лежавшая на поясе, метнулась вперед, на ходу распрямляясь.
Ребро ладони с утробным хрустом врезалось в поросший рыжими волосами выступающий кадык и, подобно лезвию меча, разрубило его надвое.
Оружие выпало из рук ирландца, глаза закатились, крупное тело завалилось на бок. Из уголка рта тонкой струйкой побежала алая кровь.
Виталий Милевский подхватил уже мертвое тело, а Панчук вырвал из левой руки информационный контейнер, зло выругавшись:
– Черт, он отключил инициирующее устройство, и спутник не смог снять информацию.