«А если там что-то такое, что просто убьет ее?» – думал он.
Парень пошел на кухню, аккуратно вскрыл столовым ножом странный пожелтевший от времени конверт и начал читать:
«Дорогая, я жив, но я умер, потому что даже не знаю, где я и что будет со мной. Но главное, я не знаю, родила ли ты нашего ребенка. Прежнего меня больше нет. Прости меня за это и, пожалуйста, будь счастлива».
Под текстом стояла дата – «Сентябрь 1991 г.».
Была ранняя весна, и Мустафе-Шурави казалось, что он слышит, как звенят ручьи в горах. Весь перебинтованный, он лежал на своей кровати в глинобитном доме.
– Абу-Бакр, что со мной произошло? – спросил полевой командир.
Он чувствовал, что руки и ноги его плохо слушались, а голова сильно кружилась. Командир попытался подняться, но ничего у него не получилось.
– Сюда пришли люди с севера, – начал рассказывать телохранитель, – мы созвали ополчение. Был бой. Страшный бой. Они стали отступать, и один из них выстрелил из гранатомета. Хотел достать тебя.
– И что дальше?
– Не достал.
– И они ушли?
– Разбежались, как крысы, – ухмыльнулся Абу-Бакр. – Больше мы здесь никого из них не видели. А ты уже третью неделю лежишь.
– Хорошо. Абу-Бакр, возьми мой рюкзак и подай мне.
Телохранитель сделал то, о чем попросил командир. Мустафа-Шурави смог сам открыть рюкзак и достать шкатулку. Однако вставить ключ у него никак не получалось.
– Открой, – попросил он телохранителя.
Абу-Бакр уверенным движением отомкнул шкатулку – Мустафа-Шурави быстро окинул взглядом ее содержимое.
– Абу-Бакр, скажи, ее никто не открывал, пока я тут лежал?
– Открывал.
– Кто?
– Я, командир, – сознался телохранитель.