Трофейщик

— Был, был. Пьяный уехал в Катькой. А что ты волнуешься, Вань? Приедет, заберет.

— Ладно, давай наливай, — ответил Иван Давидович.

Выпив большую рюмку коньяку, Ваня, против ожидания, не расслабился. Сосущее беспокойство продолжало шевелиться внутри, мешало сосредоточиться, и он слушал монологи Юрани вполуха, не улавливая до конца их смысла, что, впрочем, Юраню нисколько не беспокоило — он пребывал в своем любимом состоянии полной релаксации, и реакция объекта, к которому он в таком состоянии обращался, его совершенно не беспокоила.

— Я бы вообще запретил производить эти штуки серийно. Только в единичных экземплярах. И чтобы работали с ними только добровольцы, полностью изолированные от общества. И под строжайшим контролем.

— Это ты о чем? — включился Ваня.

— О чем? О компьютерах. Это же интеллектуальная диверсия Японии против всего человечества. Они уже разложили полностью Америку, теперь эта зараза и к нам проникла. Я у своего Митьки «Тэтрис» отобрал, разломал на его глазах и в ведро выкинул. Телескоп купил ему — пусть на звезды смотрит, пока их еще с Земли видать. Скоро уж не увидишь — все смогом затянет, к едрене фене.

— Да, а амёриканцы-то ведь уже двинулись, — сказал Гена. — Одни эти Барби чего стоят. Это же ужас какой-то. Я, как художник, говорю. Вот недавно купил я в магазине эту Барби и еще Кена — дружка как бы ее. Собрались все братки с детьми, винца взяли, поехали в Солнечное, и детишки наши эту парочку и похоронили там торжественно в лесочке. Я все на видео снял, целый фильм получился — «Похороны Барби». Очень веселый фильм.

Юраня взял бутылку пива и яростно присосался к горлышку. «Этим ведь дело не закончится, — подумал Ваня, наблюдая за интенсивно и размеренно ходившим Юраниным острым кадыком. — А может быть, так и лучше будет — нажраться сегодня как следует, сбросить всю эту чепуху. Да что со мной? Что случилось-то? Ну, Братец подрался — так ведь не в первый же раз. Ну, лысый этот — ведь не я же его подстрелил. Мне-то что за дело?»

— Гена, плесни-ка коньячку. — Он взял рюмку и опрокинул ее в себя. — Эх, хорошо. А поесть купили чего-нибудь? Или только это? — Он взял пакет с чипсами и зачерпнул из него горсть похожих на кусочки желтой пластмассы хлопьев.

— У меня есть предложение, подкупающее своей новизной, — пробормотал он сквозь трещавшие во рту и колющие десны ломтики сухой картошки.

— Как, уже? — изумился Юраня.

— Конечно, давай, Юраня, затарься по полной. Чтоб десять раз не бегать. Навешали на меня дел с утра, хочется расслабиться. Вы как?

— Мы очень даже положительно, — ответил Гена.

Иван Давидович набрал номер телефона Братца.

Трубку никто не поднимал. Беспокойство не уходило. Иван Давидович положил трубку и налил себе еще коньяка.

III

— Ну, расскажи, как там с Фьючерсом? — спросил лысый.

— Да что с Фьючерсом, Саша. Похоронил я Фьючерса, — мрачно ответил Железный. Он сидел на табуретке посредине маленькой комнатки с лежащим у стены на железной кровати лысым.

— В лесу закопал?

— А что делать, Саш? Куда ж его было девать? Я и так думал, поседею, пока туда-обратно ехал. А если б менты услышали или еще кто? Куда мне его тащить? Закопал аккуратно, следы вроде все убрал. Яму зарыл за пацаном, дерном прикрыл. Если специально не искать, то вроде ничего и не видно. Жалко Фьючерса.