Легионеры

– Я сама, – горячо прошептала ему на ухо девушка и чуть отстранилась.

– Да, сама, – еще больше возбудился Алексей и даже закрыл глаза.

А когда открыл их, Елены рядом не было.

– Зараза! – тихо рассмеялся Резаный и покачал головой.

Он долго стоял так, прислонясь к прохладной стене. Наконец кто-то из бойцов окликнул его:

– Резаный, ты скоро там?

– Сейчас! – крикнул он, пуская холодную воду. Возбудился так, что, выйди он из душа сейчас, было бы заметно. И еще минут пять отвечал, посмеиваясь: – Сейчас выйду!

34

21 декабря, пятница

В штаб, расположенный в непосредственной близости от КПП, вошел Сергей Марковцев и бросил взгляд на стол, на котором до сей поры остался старый телефонный аппарат из тяжелого и крепкого пластика. Марковцев помнил те времена, когда из подобной дежурки, находясь вдалеке от дома, он звонил жене. Набирал четыре цифры и, держа во рту сигарету (непонятная тяга закурить перед разговором) и морщась от едкого дыма, бросал оператору в трубку: «Дай-ка мне «Пролив»… «Пролив»? Воткни-ка «Ручей»… «Ручей»? Набери 244-34-90…»

Такая система связи позволяла дозвониться из самой глухой точки всего пространства бывшего Советского Союза и никогда не давала сбоев. Хотя качество связи оставляло желать лучшего.

Одно время Марковцев со своим батальоном торчал в тридцати километрах от Элисты, Калмыкия. Пыль, песок, летом жара, зимой стужа. И ветер. Он, казалось, не прекращался ни на минуту.

Рядом с частью… кишлак не кишлак, деревня не деревня. Большинство домов до половины занесены песком. Прошлой весной, кажется, или в начале лета, Марк точно не помнил, сидел он на секретной «даче» ГРУ и смотрел репортаж из калмыцких степей. Его позабавил эпизод с калмычкой, чей дом так же занесло песком. «Ветер туда – бархан сюда, – объясняла она корреспонденту. – Ветер сюда – бархан туда. Что я, с лопатой, что ли, буду ходить?!»

Все оказалось знакомым – и пески, и ветер, и бередящая душу связь через «Пролив»…

Давно, очень давно он не имел связи со своими близкими. Далеко были жена с дочерью, и он нечасто вспоминал их. Оказались близко – и сжала вдруг душу тоска. И пропала куда-то справедливая ненависть к жене, изменившей ему с его же начальником. Сейчас сей факт вызвал на лице Марка лишь горькую усмешку.

До сегодняшнего дня двери штаба были закрыты. И вот наконец за порог шагнул долгожданный покупатель – Сергей Максимович Марковцев. Он хотел открыться товарищам в полуофициальной обстановке, чтобы атмосфера штаба так или иначе напомнила легионерам их принадлежность к военной службе. Все, что он скажет с места начальника штаба, будет походить на отдельные команды, распоряжения и приказы. А в любом другом месте такого эффекта не добиться, серьезный разговор с легионерами будет походить на заговор.

Марк многое успел понять, находясь среди бойцов, и в конце концов пришел к выводу, что команда подобралась неплохая.

Легионеры зашумели стульями и образовали вокруг командира полукольцо.

– Чую, Максимыч хочет удивить нас, – вполшепота сообщил Резаный своей соседке.

В штабе было прохладно, а на Елене лишь наброшенная на плечи куртка, майка с коротким рукавом да те же джинсовые шорты, с которыми не мог справиться Алексей. Бедра девушки рядом – только протяни руку, покрытые, как и полагается, гусиной кожей. Сидят рядом – селезень и утка, словно между ними ничего не произошло. Себе Резаный мог признаться: дала бы ему в душе Елена, он вспоминал бы маленькое приключение не с таким чувством легкого романтизма. Вроде бы и ничего не было, а на деле выходило наоборот. Одним словом, есть что вспомнить.