Легионеры

«Классная сука» отлично разбиралась в драгоценных камнях. Сейчас ее безымянный палец венчал перстень с бриллиантом в три карата и диаметром без малого десять миллиметров. Ослепнуть можно и от блеска сережек.

Не одна она такая, есть тысячи привлекательных и сексуальных. Но те разобраны по своим местам и территориям, у каждой свой контингент обожателей и завистников. Вроде как в дикой природе, пришел к выводу генерал.

– Что ж вы, милая, – начал он иронично, – не обратились в милицию, когда узнали о готовящемся покушении на вашего мужа?

– Я подумала, что будет лучше, если я пойду вам навстречу. Сейчас жалею об этом: ваши люди хамы и грубияны, – отчеканила девушка. – Для чего они привезли меня к вам? Кстати, кто вы такой?

Генерал рассмеялся.

– Вы ведете себя как дома, а мне хочется видеть вас своей гостьей. Вина?

– Да, – легко согласилась Элеонора. – «Шато-Атик» урожая 94-го года, если вас не затруднит. Нет? Соглашусь на бокал «Мадам Клико».

«Стерва, привыкла жить на широкую ногу». Латынин, не замечая в руке кованую кочергу, шарил глазами по соблазнительной фигуре гостьи. Не ФСБ и полковник Гришин, в частности, планировали убийство ее мужа, а она сама и прекрасно понимала это. Играла в открытую, и другого варианта у нее не было.

– Так вы хотите пожаловаться на моих людей своему мужу или нет? Могу устроить и то и другое. За это вы должны, во-первых, повторить слово в слово вашу беседу с Гришиным.

– А во-вторых? – спросила Нора, досконально изучившая повадки не мужчин, а мужиков, самцов вроде этого деревенского кобеля, пыжившегося казаться светским львом. – Да перестаньте вы махать кочергой! Она может отлететь и попасть мне в голову!

Латынин будто впервые внимательно разглядывал тонкую работу кузнеца, граничащую с искусством. Например, таким кованым инструментом, который имел острую пику, легко отправить собеседницу на тот свет. И выход близко – через трубу. Он неторопливо отнес опасный предмет, родивший нездоровые мысли, к печке. И оттуда спросил у «ведьмы»:

– Поговорим про Марковцева?

– Я не хочу говорить о нем, он – пройденный этап.

Генерал снова рассмеялся. Эта барышня с ходу берет барьеры, как породистая гнедая. Пусть думает о своем муже как о покойнике, не догадываясь о главном, наверное, ключевом событии-сюрпризе в своей жизни: ей еще долго предстоит работать руками в постели со своим старцем. Если, конечно, она сама не отправит его на тот свет; вот, говорят, синильная кислота убивает мгновенно.

Нору в это время занимало нечто схожее. С Марком она не переспала, с ним она провела настоящую работу. Жаль, не он покончит с Борисом, а кто-то неизвестный. Жаль… А было бы романтично представлять время от времени своего любовника, который… убивает ее мужа.

Элеонора рассмеялась пошлому каламбуру. Она давно отвыкла сравнивать одни руки с другими. Однако Сергей был больше нежен, напористо нежен, а генерал казался напорист торопливо. Его больше взволновала не она, а ее статус, положение жены очень известного человека, некогда звезды, а ныне черной дыры, которая согласно определению вобрала в себя столько чужой энергии, что перестала отражать свет. Через Нору генерал с кочергой поимеет Бориса. И пусть! И пусть Боре будет хуже. И пусть этот человек так и останется в памяти безымянным, просто человеком с кочергой.

Недавно она, преследуя свои цели, легко положила руки на плечи Сергея, сейчас так же не напрягаясь и с теми же мыслями решила повторить эксперимент…

Латынин, не отрывая взгляда от ее манящих полуоткрытых губ, мягко сказал:

– А ну пошла вон отсюда, сука.

Глава XV