– Ты что начал делать? – Латынин подался вперед. – Готовить операцию?
– Так точно, товарищ генерал! Я действовал самостоятельно, но согласно рекомендаций. Работа по поиску третьей кассеты идет п-полным ходом, но все вхолостую. Вдруг она всплывет после того, как Кесарев заговорит на следствии? Дело будет вести Генпрокуратура, а не мы. И если предпринимателя п-привезут с пометкой «груз-200», никто, товарищ генерал, из его окружения не рискнет предъявить видеоматериал. Обычно адвокаты защищают живых, а на мертвых поглядывают с опаской.
– Что ты успел сделать?
– Многое. Во-первых, чтобы кончину предпринимателя не приписали нашему ведомству, подобрал команду из силовой структуры. Их на сегодня больше десятка [10].
В другой ситуации полковник Гришин мог бы порадоваться за бардак и легкость, с которой, как при левой бухгалтерии, можно без особых усилий списать любое преступление на любое из четырнадцати силовых ведомств.
– Я решил подставить бывших бойцов армейского спецназа.
– Ты решил подставить ГРУ, – внес ясность генерал. – У тебя с головой все в порядке?
– Я рассчитал все тонко, Юрий Семенович. Главный мотив – чеченские события месячной давности, когда бойцы п-подполковника Джаноева влипли в историю, грозящую трибуналом. Собственно, попали они из-за доверенного лица Кесарева, журналиста «Русского пути», который спровоцировал обстрел машины. Я, повторяю, сделал многое, оставалось только обработать кандидата на главную роль, Джаноева: или трибунал, или конкретная работа на «контору». П-после покушения я бы оставил его на произвол судьбы. Это мой профиль, товарищ генерал, все бы прошло гладко.
– Гладко – это я понял, давай шероховатости.
Латынин слушал подчиненного и все больше мрачнел. Вот полковник подготавливает липовый указ и арендует помещение в Кропоткинском переулке, сажает в контору по найму журналиста. Вот репортер наезжает (считай, по заданию Латынина) на Савицкую, а на него, в свою очередь, накатывает волна адреналина: в человеке, прибывшем рейсом Афины – Москва, он узнает знаменитого киллера, и киллер, влекомый красным огоньком на видеокамере, очень похожим на лазерный целеуказатель снайперской винтовки, устраивает за журналистом слежку и на следующий день является в контору.
И снова Гришин. Он привлекает к работе именитого террориста. А тот, погнушавшись тридцаткой, обращается к Савицкой с предложением предотвратить покушение на ее мужа за пять «зеленых лимонов».
В действиях подчиненного Латынин нашел массу недочетов, зато Марковцев действовал безошибочно, на одном инстинкте он разобрался, что к чему, где можно срубить вилок белокочанной капусты, а где нарвать недозрелых «лимонов». На месте Марка генерал действовал бы точно так же, читал с листа.
– Ты не контрразведчик, – вскипел Латынин, – ты долбозвон! Дал обвести себя вокруг пальца какому-то там наемнику!
– Он не какой-то там наемник, – пробовал защищаться Гришин. – Вспомните дело о захвате самолета в Новоградском аэропорту. Все требования, выдвинутые Марком, удовлетворили, и он ушел. П-по чистой случайности его удалось задержать.
– Только не говори, что сейчас ты тоже рассчитываешь на случайность. Что с Марком можно бороться одними случайностями. Для него случайно не изобрели набор случайностей? Так, на всякий случай. Вдруг у него снова случится желание угнать самолет.
И снова его слух терзают пробуксовки в голосе полковника. Вот, Савицкая, вся порочно-красная, пришла к нему, Николаю Гришину, и стала что-то выпытывать про евангелистов. Что делал Гришин? Вычислял всех апостолов по именам, пока не вычислил, прости господи, тезку Марковцева? Да, показал работу ума начальник спецканцелярии!
Савицкая… Желание ее законно, она хочет смерти своего старика Хоттабыча.
– Ты начал со смерти… какого-то агента, – с небольшой задержкой напомнил Латынин.
– Кто-то из нашей «конторы» заинтересовался набором легионеров и…
– Я заинтересовался.