– Шутишь, да? – с надеждой в голосе спросила Света. – Не хочешь говорить?
– Да нечего больше говорить, – развел Антон руками. – Обычное беспокойство о дочери. Ты ведь видишь, в каком он состоянии.
Пока они ехали домой на машине Антона, он болтал о всякой всячине, развлекал Светлану, пытаясь отвлечь ее от мрачных мыслей. Хотя как от них отвлечешь? Из рассказа девушки он знал, как она, потеряв несколько лет назад мать, разыскала и совсем недавно обрела отца. Да, она долго мечтала о нем, ждала этой встречи. Но по-настоящему родным он ведь ей так и не успел стать. И его болезнь, и неминуемая скорая смерть будут для нее болью, потерей чего-то так и не приобретенного, но никак не трагедией. Выдумала она себе и отца, и любовь к нему.
И добивать ее рассказами, что папа-то был вором, не стоило. Пусть пользуется теми деньгами, которые он ей оставит. Наворованные, конечно, на чужой беде нажитые, но теперь-то уже все равно. Пусть хоть этой девушке послужат, хоть какое-то утешение ей дадут. А еще со Светланой придется как-то прощаться. Неприятно, но придется. Придется подбирать какие-то слова, оправдания. И наверное, рвать лучше сразу, а не томить обещаниями, которые не выполнишь, надеждами, которые не сбудутся.
Светлана вдруг замкнулась и сидела в машине, отвернувшись к окну. Антон еще минут пять пытался расшевелить девушку, потом тоже замолчал. Вот и дом, вот и двор, где тем поздним вечером Антон спасал Светлану. Не столкнуться бы нос к носу с Зинкой, но на этот счет Антон был готов своевременно отвернуться и закрыть лицо рукой. Ходить с расширителями в носу и подкладкой под губой перед Светланой было глупо, – она эти штуки сразу бы заметила. Попробуй объясни потом, что это и, самое главное, для чего.
Девушка вышла из машины и медленно пошла к подъезду. Антону пришлось брать сумку с грязным бельем Малахита, запирать машину и идти следом. Явно девушка в ступоре и придется проводить ее до квартиры. Они молча поднялись на этаж, молча вошли в пустую квартиру. Светлана плотно закрыла входную дверь, повернула задвижку замка. Так же молча она пошла на кухню.
Удивленный Антон внутренне весь съежился в предвкушении неприятного разговора и неизбежного тяжелого прощания. Судя по настроению Светланы, она все понимает и все для себя решила. Осталось только сказать такие обязательные и одновременно такие ненужные слова. Но дальше все пошло по дикому сценарию, который был сродни какому-нибудь зарубежному блокбастеру.
Светлана вдруг повернулась к Антону лицом, посмотрела в глаза с вымученной улыбкой на лице, с каким-то сожалением провела рукой по его щеке, груди.
– Ты ведь сейчас уйдешь, – сказала она, – тебе ведь тут больше ничего не нужно. А я… глупая…
– Света, не надо, – горячо зашептал Антон, хватая ее за руку, – ты пойми, что в жизни не всегда…
– Чш-ш! – она прижала пальчик к его губам. – Молчи, красавчик. Не надо ничего говорить. Я ничего не хочу знать. То ли ты женатый, то ли у тебя какие другие обязательства. Мне-то от этого не легче. Я просто хочу кусочек своего, понимаешь. Такого, чего ни с кем делить не надо, а просто вспоминать и лелеять в памяти, как сказку, как блеснувшую звезду, как лучик света. Ты, главное, не противься, потому что это у тебя будет в первый и в последний раз. И ты обязательно забудь это, как будто все было во сне. Приснилось и все!
Антон слушал этот бред и ничего не понимал. Нет, он понимал, что Света с ним прощается, что она все понимает и ничего менять не будет, что она готова, только сожалеет, но…
– Ты посмотри на меня, – снова заговорила Светлана, а ее пальчики торопливо стали расстегивать пуговки на блузке. – Это я на мордашку не очень, а все остальное ведь на месте. Ты ведь хочешь меня, сознайся, я ведь видела, как ты иногда поглядывал, куда глазами зыркал.
У Антона отвисла челюсть от такого неожиданного поворота событий. Он искренне попытался остановить Светлану, даже взял ее за руки. Но девушка оказалась на удивление сильной. Она отвела его руки в стороны, распахнула блузку, и прямо перед лицом Антона закачались два полушария в кружевном белом бюстгальтере. Светлана обняла его за талию и прижалась пахом к его ноге. Глаза блестели, губы стали алыми и полыхали огнем желания, а от распахнутой на груди одежды пахло духами.
Светлана взяла Антона за затылок и пригнула к себе его голову. Он ощутил прикосновение ее полных губ и утонул в их нежной влажности. Он вдруг ощутил звериное желание обладать этой женщиной, ощутил себя похотливым самцом, молодым богом, который швыряет перед собой на ложе земных женщин и овладевает ими, как ему того хочется. Это было какое-то умопомрачение, это была исступленная реакция на женское желание. Он взял девушку на руки и отнес на кровать.
…а потом все кончилось. Они судорожно дышали с хрипами и всхлипываниями. По телу девушки пробегали судороги. Антон гладил обнаженное плечо и нежно с благодарностью целовал ложбинку между грудями, где пробегала капелька пота.
Светлана вдруг молча села, закрываясь простыней.
– Теперь уходи, – чужим ледяным голосом произнесла она.
Антон замер на месте в недоумении. Все правильно. Теперь надо все порвать и выбросить. Больше ничего и именно сейчас, в эту секунду. Умная девочка!
– Уходи, не будь же сволочью! Не мучай ты меня!