Я, Афон, Зена, Глицерин залезли в фургон. И через четверть часа по жуткому бездорожью добрались до карьера.
Внизу навсегда застыл скелет какой-то копательной машины, проржавевшей еще до торжества в России демократии. И ни души. Место идеальное для отстрела оружия.
Я провел инструктаж по пользованию оружием. Расставил стеклянные и пластиковые бутылки.
– На сколько метров бьем? – деловито осведомилась Зена.
– С двадцати для начала, – сказал я.
– Фи, – презрительно поджала губки Зена.
– Ты с двадцати попади.
Конан повертел пистолет-пулемет с видимым неудовольствием. Машинка в его медвежьих лапах выглядела игрушечной. Прикусив язык, он прицелился в бутылки. Прижмурился. Длинная очередь. Ноль эффекта.
– Дай мне, стрелец, – хмыкнул Глицерин.
Он дал короткую очередь – кто-то, видимо, учил его, что не нужно пулять весь магазин… Еще одна очередь закончилась ликующим воплем:
– Й-а-а-а!!!
Бутылка подпрыгнула и разлетелась.
– Дай, сморчок. – Зена забрала у него автомат. Вставила новую обойму.
Хищно улыбнувшись, она высадила половину магазина. Никакого толка.
– Да, боеспособность подразделения находится на точке замерзания, – оценил я.
– Покажи класс, – вызывающе произнесла Зена.
Я взял ПП, переустановил на одиночные выстрелы. И высадил один за другим остаток магазина, снеся все бутылки. Ни одна пуля не прошла мимо.
– Снайпер, однако, – с уважением произнес Глицерин.
– В армии надо было служить, а не стены размалевывать лозунгами, – хмыкнул я и приступил к краткому курсу молодого бойца. Объяснял подробно – что такое пистолет-пулемет, как его держать, как наводить на цель, как спускать курок.
Через час Зена сбила свою первую бутылку. Глицерин старался от нее не отставать. И тоже стал попадать. А вот у Конана получалось неважно.