Это моя война

По иронии судьбы, именно в облучателе и заключалась основная проблема. Дело в том, что он был слишком велик для того, чтобы поместить его разом на одного животного. Лошадь просто не выдержала бы веса этого аппарата. Хоть с виду он был и не то чтобы таким огромным, но весил гораздо больше, чем кто-либо мог себе представить, исходя из размеров этого агрегата. А оставить его здесь – значило создать себе огромную проблему, а фактически сорвать все предприятие.

Махарджан подошел к Сюе и поинтересовался, что же им делать дальше. Шэнь приблизилась к излучателю, бегло изучила его конструкцию и пришла к выводу, что самостоятельно разобраться в этом не сможет. Тут она начала вспоминать инструкции, которая она получила в центре на этот случай, но из-за сильной нервотрепки мозги отказывались работать в режиме воспроизведения. Китаянка вернулась к Джунгу и откровенно призналась:

– Честно говоря, я ничего не понимаю в этой конструкции. Тут нужен специалист, а его у нас нет!

Предводитель маоистов даже немного растерялся от такого заявления:

– Как это нету? А как же астроном? Он же у нас главный в этой области. Так пусть и разбирается! У него все равно нет выбора.

Шэнь залилась здоровым румянцем, что придало ей еще большую привлекательность. Она поняла, что только что выставила себя перед этим неотесанным солдафоном как тупоголовая клуша, которая не может найти адекватного решения насущной проблемы в нестандартной ситуации. Она просто молча развернулась и направилась к Лаутону. Непалец довольно ухмыльнулся: наконец-то эта мегера хоть как-то подставилась. А то ее правильность и профессионализм уже начинали здорово угнетать маоистов. Командир залихватски подмигнул своим молодцам. Тем временем китаянка стояла над Лаутоном, еще не до конца пришедшая в себя после осознания столь значительного поражения своего авторитета. Она тактично откашлялась, и старик, занятый своими мыслями, наконец обратил на нее внимание.

– Скажите, вы не могли бы нам немного помочь? – начала китаянка немного издалека; ей казалось, что лобовая подача информации вообще сведет этого старика с ума.

– В чем именно? – рассеянно спросил тот.

– Нам нужно погрузить облучатель, но мы не знаем, как его разобрать. Вы ведь уникальный специалист в этой области? – Лаутон положительно кивнул. Небольшая лесть даже в такой неоднозначной обстановке придала ему своеобразного оптимизма. – Вот и отлично. Тогда, я надеюсь, вы приступите к работе немедленно?

К огромному удивлению китаянки, долго упрашивать астронома не пришлось. Он, покряхтывая, встал из сидячей позы, в которой находился довольно продолжительное время, и бодрым шагом направился к излучателю. Шэнь даже поразилась его резвости. Первое впечатление о старике говорило ей, что от любого резкого движения его изношенное тщедушное тело рассыплется прахом.

«Первое впечатление обманчиво», – еще раз убедилась молодая китаянка. Она прожила сравнительно недолгую жизнь, но, как и все китайцы, любила заглядывать в глубь вещей.

Астроном подошел к излучателю, что-то там простукал, посмотрел на свой градусник, и потребовал, чтобы ему предоставили инструменты. Джунг распорядился, чтобы тому выдали все, что он попросит, и назначил несколько человек охраны. Когда ученому принесли инструменты, он без лишних слов принялся за работу. Однако Сюе кое-что смутило, и она не преминула высказать свое опасение Лаутону:

– Уважаемый! – тактично начала она. – Вы бы хоть градусник из-под мышки вынули!

– Ах, да, спасибо! – все так же рассеянно ответил ей ученый. Он осторожно вытащил градусник, посмотрел на него в последний раз и вежливо попросил одного из солдат взять его на время. Он виновато улыбнулся и сказал, обращаясь, видимо, к девушке: – Вы знаете, я часто бываю очень рассеянным. Работа такая, знаете ли!

Шэнь только лишь улыбнулась в ответ. Этот старикашка казался ей немножко чудаковатым, но совершенно безопасным. И этот факт, особенно в сложившейся ситуации, был крайне важен для нее. В перспективе он освобождал еще три пары рабочих рук.

Вскоре так и произошло: ввиду того, что работы было слишком много, а астроном не проявлял никакой опасной активности, было принято решение убрать от него охрану, и бросить освободившихся людей в подмогу остальным погрузчикам. Лаутон никак на это не отреагировал; он продолжал разбирать излучатель, и, казалось, был полностью погружен в свое занятие. Через пару минут после того, как охранники отлучились, старик немного приостановил свою работу. Внимательно оглядевшись, он снова полез себе под мышку. Через пару секунд оттуда была извлечена средних размеров лимонка.

Так вот что этот чудаковатый ученый все это время скрывал под мышкой! Температура тела волновала его постольку поскольку – основное значение для него имело то, находится ли на месте чека гранаты. После этого он еще раз огляделся и начал весьма необычную процедуру. Сначала он достал из кармана резинку – обычную черную резинку, которой обыкновенно пережимают толстые денежные пачки. Эту резинку он натянул на скобу и запал и немного подрезал ножичком, который прятал тут же в кармане своих штанов. Таким образом он соорудил незамысловатый замедлитель превратил обычную фугасную гранату в бомбу замедленного действия.

Он вырвал чеку, пружина внутри спускового механизма толкнула скобу и та начала медленно отъезжать. Благодаря резинке, период срабатывания запала гранаты был увеличен в два-три раза, и поэтому у Лаутона было достаточно времени, чтобы смыться отсюда живым. Он аккуратно положил гранату внутрь излучателя, не спеша встал и все таким же бодрым полушагом пошел в сторону обсерватории. По его расчетам, взрыв должен был произойти примерно через полминуты, а к этому времени он надеялся отойти на безопасное расстояние. По крайней мере, если бы на расстоянии пятнадцати метров от эпицентра взрыва он упал на землю за каким-нибудь мелким препятствием, то вполне бы смог защититься от разлета осколков – самого опасного компонента боевого поражения фугасной гранаты.

Однако «замедлитель» сработал немного быстрее, чем планировал Лаутон. Резинка оказалась надрезанной больше положенного, и поэтому она очень скоро растянулась, а потом и вовсе лопнула. Облучатель взорвался с ужасным грохотом, а его осколки разлетелись практически по всей территории базы. Несколько человек было убито на месте: среди них был и сам Лаутон, допустивший роковую ошибку в вычислениях. Последнюю в своей жизни.

Когда китаянка и маоист поднялись с земли и, отряхнувшись, взглянули на место взрыва, им сразу же стало понятно, что здесь произошло.