– Нас поймают? – то ли спросил, то ли констатировал он, хватаясь за голову. – Какого черта? Кому теперь нужен этот металлолом?
– Какой металлолом? – наклонился к нему Кабан. – О чем ты?
– В шкатулке план дома, на котором обозначено, где спрятан клад, – глядя перед собой, пробормотал Сурок. – Там очень много всего…
– Так вон оно что! – торжественно протянул Кабан. – А я думал, чего ты так вцепился в этого наркомана?
– Извини, что сразу не сказал.
– Значит, так, – засуетился Кабан, – хватай его! Скоро стемнеет, а нам надо еще яму вырыть…
Сурок не сразу понял, что двигатель давно не работает, а машина стоит. В себя пришел, когда Кабан толкнул его в бок:
– Ты чего, уснул?
– А что? – встрепенулся Сурок и посмотрел вперед. Они стояли на улице, недалеко от его дома.
– Приехали! Что дальше?
– Что дальше? – эхом повторил Сурок, силясь вспомнить, что говорил ему по дороге Кабан. Он вроде все слышал, соглашался с ним, отвечал на вопросы, но сейчас, когда двигатель замолчал, из головы вылетели все мысли. Сурок помнил лишь, как, по очереди меняясь, они выкопали лопатой, которая оказалась в багажнике машины, достаточно глубокую яму, как свалили в нее труп и засыпали сверху землей. Потом спустились к небольшой речке и долго мылись. Там же распаковали автомобильную аптечку и перевязали Кабану рану. Майку пришлось выбросить. Благо в багажнике машины валялась камуфлированная армейская куртка, в ней он и доехал до Москвы.
– Я уже ничего не хочу, – одними губами проговорил Сурок, проклиная тот день, когда Лизун пришел к нему со шкатулкой.
– Что ты сказал? – слегка наклонился Кабан.
– Как думаешь, нас найдут?
– Если проболтаешься кому, то да. А так, – пожал плечами Кабан, – кто его искать будет? Сам сказал, наркоман. К тому же мать в больнице. Разве что подруга? – вопросительно уставился он на Сурка.
– Коме ничего, кроме дозы, не надо, – вздохнул Сурок. – Ты сейчас куда?
– Не знаю. Обратно ехать не хочу.
– Но и ко мне нельзя, – спохватился Сурок.
– Понимаю.
– Как думаешь, где может быть эта квартира?