– Не знаю, – пожал плечами Кабан. – Он ведь говорил, будто дома нашел?
– Ну да, – кивнул Сурок. – Только Кома в новостройке живет, а на схеме старый дом. Клад спрятан еще до революции.
– Послушай! – Забыв про рану, Кабан развернулся к нему всем телом и сморщился, однако тут же взял себя в руки: – А если он имел в виду не дом своей подружки, а тот, где сам вырос?
– Не может этого быть, – категорично покачал головой Сурок. – Я хорошо помню, Лизун сказал, будто среди старых вещей Кома нашла. Хотя постой, – неожиданно спохватился он, почувствовав, что Кабан, сам того не ведая, своим вопросом дал ему подсказку. – А ведь мать Лизуна живет в старинном доме!
– Погоди! – схватил Сурка за руку Кабан. – Ты вспомни, что он кричал!
– Что? – спросил одними губами Сурок и тут же ответил на свой вопрос: – В зоне сдохнет, или нельзя ему туда…
– Точно! – удовлетворенный ответом, кивнул Кабан. – Он кого-то сильно потрепал… Может, убил.
– Знаешь, что, – сложив всю мозаику, задумчиво произнес Сурок, – завтра надо навестить дом, где он жил, и узнать, не было ли у них никаких краж со взломом.
– И мордобоем, – добавил Кабан.
Нового знакомого Виктора звали Романом Анатольевичем. По пути он успел рассказать, что живет с дочерью, вернувшейся после неудачного замужества в отчий дом, и работает в метро.
Двери открыла стройная блондинка с большими печальными глазами.
– Принимай гостя, – подтолкнул Виктора в спину Роман Анатольевич.
– Здравствуйте. – Окатив гостя с ног до головы изучающим взглядом, она уставилась на вошедшего следом отца: – И что на этот раз?
– Что ты имеешь в виду?
– Сам не догадываешься? – хмыкнула молодая женщина, развернулась и удалилась в глубь квартиры.
– Похоже, у вас из-за меня проблемы? – почувствовал себя неловко Виктор.
– Не бери в голову! – Роман Анатольевич взял из рук Виктора чемодан: – Проходи.
Оказавшись в комнате, Виктор огляделся.
Голоса Романа Анатольевича и дочери переместились из коридора куда-то в другую комнату. Они говорили шепотом, но и этого было достаточно, чтобы понять, о чем шел разговор, происходивший на фоне звона посуды.
– Кто это? – шептала дочь. – Ты опять за свое?