Должник

– Я их переложила. Они во внутреннем кармане.

– Значит, ты все же знаешь – кто я.

– И что?

Он подумал. И согласился:

– И правда – ничего. Только, – он внимательно смотрел на девушку, – что еще было в пиджаке?

– А что-то еще было? – она пожала плечами. – У тебя были только документы. Ну и оружие, само собой.

Он не стал спорить. Он и сам отлично понимал, что иного и быть не могло. Иначе зачем было всаживать в него две пули?

– Давай-ка я лучше посмотрю напоследок на твои раны.

Это было точно лучше. Лучше, чем терзаться вопросами, на которые у него не было ответов.

3

Он остановил «Гольф» у старой пятиэтажки. Знакомый дворик. Такой же, как и раньше, неухоженный и неубранный. Знакомый подъезд, возле которого частенько кучковались алкаши, складываясь друг с другом на пол-литра сивухи. Сейчас алкашей видно не было. То ли они еще не просохли от выпитого накануне (имело место утро), то ли уже успели наскрести деньжат и подались к магазину.

Так или иначе, но в подъезд ему нужно было войти. Если бы кто-то находился возле подъезда, ему пришлось бы подождать. Он не хотел попадаться на глаза. Впрочем, эта возможность оставалась и сейчас, когда возле подъезда никого не было. Внутри могли оказаться. Однако с этим придется смириться.

Он неторопливо выбрался из машины. Оглянулся, как затравленный зверь, никого не увидел и двинулся быстрым шагом к подъезду.

Скособоченная дверь противно скрипнула. Даже в светлое время суток в подъезде было темно. Лампочек, сколько он помнил, здесь никогда не было. Ничего не изменилось за прошедшее время.

Он прислушался, не уловил никаких настораживающих звуков. И вошел в подъезд. А затем, перепрыгивая через две ступеньки, стал взбираться на четвертый этаж.

По пути ему никто не попался. И он посчитал это хорошим предзнаменованием.

Когда он остановился возле нужной двери и прислушался, то понял, что сейчас начнется что-то веселенькое. Несколько секунд он выждал, потом отошел на шаг от двери, прищурился и со всего размаха ударил по этой двери ногой.

4

Дверь с треском раскрылась, ударилась о стену и задрожала на петлях. Широким шагом он миновал коридор, ворвался в гостиную и застыл, едва перешагнув порог.

Картина, представшая его глазам, была совсем не той, какой мерещилась, когда он прислушивался у входной двери. Ему казалось, что если внутри кого и не убивали, то уж издевались, как минимум.

Он ошибся.

На столе, посреди комнаты, на животе лежала обнаженная девица. Возле девицы стоял молодой увалень и дрожащими руками спешно натягивал на себя трико. Голый торс с волосатой грудью, обнаженные кривые ноги – это было смешно и одновременно отвратительно.