– Дай гляну на итальянку.
Батяня протянул ему свой пистолет.
– А ты дай свой.
Десантники рассматривали, трясли в руках, целились вдаль из пистолетов.
– Ничего, я своего «ярыгу» до ума доведу. Главное, что пулю хорошо посылает… А красоту… – задумался капитан Колесниченко, – и красоту, и блеск наведем. У меня есть оружейник знакомый, так отполирует, что заглядишься. А то выпускают в Ижевске с рукоятками, как напильник.
– Ты только скользким его не сделай.
– Оружейник сделает как надо, – хвастливо сказал Виталий.
Батяня достал из рюкзака спальник, разостлал на земле.
Они задремали в рытвине пересохшего арыка, прижавшись спинами друг к дружке.
Ровно через два часа Батяня поднял голову. По дороге за это время не прошел ни один автомобиль. По крайней мере, ничего не разбудило десантников. Сон на самом деле оказался лечебным. Раны капитана Колесниченко подсохли, звенеть в ушах не перестало, но звон стал гораздо тише. Земля перед Батяней уже почти успокоилась.
– Порядок. Перекусим, и в путь.
Они перекусили сухпайком из своих жилетов. Батяня сделал глоток спирта для живости крови в организме, а капитану не дал, хотя тот и протянул руку.
– Ты на антибиотиках, помнишь?
– Спирт – лучшее обезболивающее, – усмехнулся капитан Колесниченко.
– Могу дать тебе еще таблетку.
– Да ну, эту химию, – плюнул капитан Колесниченко.
Десантники пошли вдоль обочины грунтовки.
Солнце уже высоко поднялось. Стало тепло. Вдали над горами, словно черные полумесяцы, парили орлы. Дорога спускалась в долину. И внизу десантники увидели строения.
– Похоже, было хлопководческое хозяйство, – сказал капитан Колесниченко…
– А вон заброшенная каменоломня, – показал Батяня