– Ну, ты тут давай, – кивнул Серов на спецназовцев, – рули, а я пошел в штаб.
Ломашевский сказал, что выход у вас завтра в ночь. Ночуете здесь. Дома проблем не оставили? Ну и хорошо. Утром проверю готовность и… провожу потом.
Андрей давно заметил, что командир очень не любит, когда его подчиненные уходят в море без него. К сожалению, кто-то должен нести службу и здесь и весь отряд забирать нельзя.
– …А потом я ему говорю, – взахлеб рассказывал Коля Рыськин, – какая она, к лешему, акула-людоед, если три человека живыми из воды выбрались. У двоих рваные раны, которые зашили, третьему стопу ноги ампутировали. Я ему говорю, ты акулу хоть раз близко видел? А он ежится и крестится! Ты, говорю, зубы ее видел, пасть? Если бы она охотилась, она бы не только руки и ноги в два счета пооткусывала, она человека напополам перекусила бы. Не охотилась она, а отгоняла людей от своей территории!
– Ты о чем? – поинтересовался Истомин.
– Да приятель у меня, сосед, приехал из Египта с курорта Шарм-эль-Шейх. Там несколько человек из туристов на пляжах пострадали из-за какой-то одуревшей акулы. И, главное, гонялись за ней на катерах несколько дней, приманивали мясом, чтобы убить. А чем закончилось! Русский пьяный турист ночью на спор прыгнул с пятиметровой вышки и своей задницей убил акулу, которая в этот момент оказалась под ним в воде.
Спецназовцы дружно заржали, представив себе несчастную акулу. Ладно бы просто турист, а то ведь русский и, естественно, пьяный. Это уже притча во языцех!
– Треп это, – проворчал Андрей.
– Клянусь, – забарабанил себя гулко кулаками в грудь Рыськин, – я даже в Интернете читал!
– Ладно. Давайте по снаряжению проверять. Что берем из спецсредств…
…На следующий день, когда стемнело, с запасной взлетной полосы аэропорта взлетел неприметный частный реактивный самолет. Он сделал обязательный круг над аэропортом и пошел по отведенному ему коридору вдоль побережья на юг, держась в двух километрах западнее побережья. Спецназовцы в легкомысленных шортах и цветастых рубашках вальяжно расположились в салоне, прикрыв глаза.
Андрей обернулся на переднем сиденье и посмотрел на своих подчиненных. Туристы! Элита военного флота. Да что там флота, армии! Сейчас они летят куда-то, где им придется сражаться. И опять перед глазами Истомина встали его постаревшие школьные учителя. Где-то в других городах и в других школах такие же строгие и одновременно добрые усталые женщины с надеждой смотрят на очередных выпускников школы. Они верят, им очень хочется, чтобы большинство их учеников стали знаменитыми, достигли в этой жизни уважения, каких-то идеалов, которые учителя попытались в них вложить.
И они будут слушать, как кто-то расскажет много лет спустя, что Колька Рыськин, шалопай и непоседа, что Мишка Маштаков, увалень и тугодум, стали офицерами. Не просто офицерами, а офицерами флота. Что у них красивая форма, что у них мужественные лица, что они защищают родину. И учителя будут гордиться своими учениками, как недавно гордились Андреем учителя, глядя на него.
И им, добрым тетенькам, не понять, что мир за пределами школы изменился до такой степени, что сегодня армия не встает грудью на пути коварного захватчика.
Сегодня армия защищает родину иначе, она ищет, откуда исходит зачастую не явная, а скрытая угроза, потенциальная опасность. И туда идут элитные подразделения. И им приходится погибать самим и убивать других, кто формально и официально не числится врагом. Да на чужой территории, да в нейтральных водах. И это неизбежное, обязательное зло, которое каждое государство должно иметь в запасе, потому что оно государство. А государство обязано защищать себя, свой народ от любой угрозы, даже той, которая только нарождается. Но должно взращивать бойцов, которых можно послать куда угодно и для чего угодно. И они умеют это делать…
Бедные старые школьные учителя.
– Нет, не пойду я туда больше, – тихо сам себе сказал Андрей и, повернувшись в кресле, уселся поудобнее.
Он прикрыл глаза и постарался забыться в дреме. Скоро ему понадобятся все его силы.
Луиза прислушалась, стоя у стены и приложив ухо к вонючей шкуре, натянутой на деревянной раме. Охранник у входа дышал глубоко и ровно. Девушка усмехнулась. Определить, спит женщина или нет, практически невозможно. Ну, может, за исключением тех, кто храпит и постоянно ворочается во сне с боку на бок. А с мужчинами проще. Они, когда уснут, начинают так шумно сопеть, что сразу ясно – дрыхнет.
Вернувшись к своей лежанке, девушка сгребла рисовую солому вперемешку с какой-то пахучей травой, похожей на полынь, которую тут применяют в хижинах против паразитов и других насекомых. И, кажется, даже против крыс и мышей. В хижине и вправду никакой живности она не видела, даже змеи сюда не заползали, хотя Луиза просидела здесь уже несколько дней.
ebooksa