– Сожалею! Однако ликвидация расчета необходима. Это решение Вашингтона. Придется господину Бензани подчиниться, иначе никакой операции проведено не будет.
– Почему принято решение об уничтожении нашего расчета? – спросил Махради.
– А вы сами не догадываетесь? Представьте себе, что случится, если хоть один человек попадет в руки стражей революции? Я отвечу: произойдет катастрофа. Россия и Китай поднимут такой шум, что господину Бензани, да и другим членам оппозиции придется бежать из страны и навсегда забыть путь домой. Если, естественно, это им вообще удастся.
Шотбари воскликнул:
– Но ваши-то люди уйдут из Ирана?
– Нет, господин Шотбари. К сожалению, и моих подчиненных ждет участь ваших ракетчиков.
– Как так?
– Вот так! Иногда без жертв не обойтись. Впрочем, Хусейн, ни вас, ни господина Махради, которому предстоит возглавить расчет, это не касается. Вам будет подготовлена возможность свободно уйти в Эберкен, в резиденцию Меджеда Бензани и в последующем сделать блестящую карьеру. Скажу и о себе. Я тоже выйду из игры и уйду на покой весьма обеспеченным человеком. Еще вопросы ко мне есть?
– Нет, – тихо произнес бывший подполковник Хусейн Шотбари.
– Вот и прекрасно. Возвращайтесь в Кудешт, ждите уточнения задачи, прибытия отряда «Ягуар» и, естественно, приказа.
– Да, господин генерал.
– Расчет должен находиться в двухчасовой готовности к убытию в заданный район.
– Да, – вновь повторил бывший подполковник. – В ночь я уйду в Иран.
Коулман поднялся, прошелся по кабинету.
– Больше оптимизма, господа. Мне не впервой проводить подобные акции, так что все будет о’кей. – Он повернулся к Махради. – Явад! Отдай приказ отвезти меня в Эль-Джубайр.
– Машина готова, генерал.
– Эта та, что осталась в роще?
– Она вас чем-то не устраивает?
– Меня не устраивает другое, то, что придется идти в рощу.
– Это в целях вашей же безопасности. Вас проводят, господин генерал.