— Стоп! — обрываю я. — Это вы вляпались пока что!
Все. Мужик готов. Действительно, он вляпался. Ему в грудь смотрит ствол автомата. Он начинает рассказывать и входит во вкус. Он готов рассказать все, чтобы уцелеть. Как я и предполагал, Москва имеет прямое отношение к поставкам наркотиков, но московские осуществляют распределение и работают, как обычно, руками местных заправил. Киев имеет хорошую долю от наркобизнеса, тут даже замешан кое-кто из правительства Украины. Кроме наркотиков продается и оружие. Любое оружие и любому покупателю. «Это, — думаю, — будет интересно узнать Валере». Мужик называет мне имя того, кто курирует крымский рынок наркоты, — это зам. председателя Верховного совета Украины. Мужик называет все его координаты. Вот оно! Вот с чьего чемоданчика началась эта веселая история! Вот почему не было в Симферополе никакого следствия! Вот почему за мной бегали не менты, а гангстеры! А чемоданчик-то давно вернулся от Анвера к хозяину!..
Стараюсь не подать вида, что последняя информация меня тронула, что я даже по-своему заволновался.
— Где деньги? — спрашиваю я, чтобы не думать лишнего.
— Вы курьера завалили, — отвечает «папа»-шеф без запинки. — Он там, в зале. Рядом с ним должен находиться кейс с деньгами.
— Сколько?
— Пятьсот тысяч долларов. Сумма хорошая. — Видно, что «папа»-шеф понимает — разговор подошел к концу. Щеки и губы его начинают дергаться. Он уже не кажется таким уверенным в себе и бывалым. — После того, что вы от меня узнали… — начинает он.
— Что такое?! — зло спрашиваю я.
— После услышанного, я надеюсь…
— Не надейся, — говорю я и нажимаю на курок «узи».
Короткой очередью разрываю его грудь и голову.
Какая, бля, кровавая грязища.
Выхожу в коридорчик. Лика сидит бледная на тумбочке и смотрит на меня волком. Леха с автоматом напротив нее.
— Босс, она мне деньги предлагала.
— Сколько?
— Пятьсот тысяч баксов.
— Они уже наши.
— Она и себя предлагала, и место в организации.
— Она и так наша, Леха. Трахни ее, если хочешь. Организация их теперь тоже наша. Мы эту сраную организацию вместе трахнем!
Я смотрю ей в глаза. Нет глаз. Только черная пустота страха.