Джейн кладет руку на предплечье Эдгара.
— Нас же двое, — говорит она. — Вдвоем будет легче.
Меньшикова протягивает руку к сигарете. Она качает головой:
— Почему мистер Шмидт позволил вам приехать? Он наверняка знал, как это опасно, даже для вас.
Джейн проводит кончиком языка по губам:
— В аэропорту я получила телеграмму о том, что должна вернуться в Ивергрин. Якобы с моим возлюбленным что-то случилось. Телеграмма пришла из Франкфурта. Я захотела узнать, в чем дело. Билет уже был у меня в кармане. Конечно, я полетела.
Меньшикова так глубоко затягивается сигаретой, будто хочет за один раз высосать весь яд из фильтра.
— Вы действительно хотите там жить, бедными, как церковные мыши?
Джейн улыбается Эдгару.
— Но, как знать! Может быть, вы станете очень богатыми, — произносит Меньшикова. Кажется, она готова заплакать. Затем черты ее лица застывают. Она уходит в себя, сминает окурок в пепельнице. Ее судьба — судьба сигареты. После того как ею насладились, вонючий окурок летит в урну.
— Пора осмотреть машину, Джейн, — Эдгар возвращается к прежней теме разговора.
Джейн благодарно кивает.
— Разумеется. Чего мы еще ждем?
Эдгар подзывает официанта и платит по счету.
— Лучше всего поехать через Фульду, — предлагает Меньшикова. — Дорогу я знаю. Один джентльмен из Фульды когда-то испортил мне фигуру.
Они выходят и садятся в серого цвета «фольксваген», стоящий перед «Вечной лампадой». Джейн говорит:
— Эд и вы, мисс, сядьте, пожалуйста, сзади. Будет лучше, если машину поведу я.
Примерно в это же время на Нахтигаленвег, три, по лестнице пыхтя поднимается фрау Шульц-Дерге.
Ее муж с багрово-красным лицом, подперев руками голову, сидит за курительным столиком и таращится на две коньячные бутылки, которые он опустошил за последний час.
— Фу! — брезгливо фыркает фрау Шульц-Дерге. — Воняет, как в пивной!