— Что в пакетике? — процедил я сквозь зубы.
Он устало посмотрел на меня и прошептал:
— Наверное, наркотики. Насколько я знаю. Уходите же, наконец.
Я повернулся к двери, но помедлил.
— Замешан ли мэр в делах «Шмидта и Хантера»? — прохрипел я.
Ослабевший и спившийся Меньшиков сидел на стуле, — тяжело больной человек, жалкое зрелище. Он больше не замечал меня. Но в его опустошенном лице я прочел ответ. Казалось, я услышал слова: «По-иному и быть не могло…»
Я уже держал рукой дверь, собираясь вернуться к Джейн, когда услышал на улице торопливые шаги. Дверь распахнули. Передо мной появилась Джейн, ужасно бледная, с огромными от страха глазами.
— Бертон проехал по улице, — закричала она. — Меня он не видел, но автомобиль… Он стоял перед домом.
«Этого еще не хватало! — сокрушенно подумал я. — Теперь он знает, что я здесь».
Меньшиков взял стул, молча побрел к холодильнику, сел, взял бутылку и жадно отпил из нее. По его лицу стекал пот.
Я подошел к нему, положил руку ему на плечо и сказал:
— Идите с нами, нельзя терять времени!
Он не двинулся с места. Я потряс его.
— Меньшиков, вставайте, уходим.
— Нет, — пролепетал он. — Это бесполезно.
— Мы поедем в полицию. Если бы будете с нами, нас не прогонят. Вы подтвердите, насколько наше дело срочно.
Снова я услышал безнадежный ответ:
— Это бесполезно.
Слова застряли у меня в горле, я схватил его за подмышки, поставил на ноги и попытался потащить за собой. Он уперся ногами, затем вырвался и упал на стул.
— Идиот! — выругался я, взбешенный его упрямством. — Проклятый трус!