— Этого я не знаю. Но возможно.
— Тогда остается одно направление: восток.
Она смотрит на него, как на сумасшедшего.
— Не шутите! Вы «под колпаком» у Бертона.
Он указывает глазами на столик рядом с дверью.
— За тем угловым столиком сидит девица, которая родом оттуда. Она хотела заработать денег проституцией и вернуться назад. Перед этим она намеревалась обменять деньги в Западном Берлине. События развернулись так, что она предпочла остаться. Теперь она ходит с размалеванным лицом и волосами, как водоросли. И почему она собиралась вернуться? Она решила выйти замуж и стать обеспеченной особой — уже там. Вы не находите это странным?
Меньшикова кивает. Эдгару кажется, что она находит это странным. Но в мыслях у нее совсем другое.
— Тогда объединимся вместе, — предлагает он и думает: «Пусть они меня засадят в тюрьму, если я сумею пропихнуть свой доклад в печать, а уж в этом мне точно не откажут». — Если, конечно, моя невеста согласна. Последнее слово всегда за ней.
— Ваша невеста не придет, — подчеркнуто повторяет Меньшикова. — Напрасно вы мне не верите.
— Она придет, — твердит Эдгар. — Вы не знаете, что она за человек.
— Знаю или нет — неважно, — возражает Меньшикова. — Главное, как это за нее решит Бертон.
— Странно вы говорите, — бормочет Эдгар. — Почти как ваш отец.
XIX
Когда начался разговор Эдгара с Меньшиковой, Бертон и Шульц-Дерге вылезли из такси.
Теперь они бегут по довольно широкой улице.
Шульц-Дерге выражает свое опасение:
— С ним ничего не случится?
Бертон пожимает плечами.
— На этот вопрос можно ответить только потом, — лениво цедит он.
Издателя ответ не удовлетворяет.