Пройдя метров шестьсот по лесу, оба не сговариваясь, остановились. Под кустом шиповника была небольшая ложбинка. Бросив туда окровавленные биты, убийцы нагребли поверх земли и присыпали хворостом и попавшимся под руки мусором.
— Сойдет. — Черноволосый, отойдя на несколько шагов, критически осмотрел схрон.
— Согласен, — кивнул высокий, поправляя сбившуюся набок панамку.
Пройдя еще около километра, они вышли к грунтовой дороге, где их ждала бежевая «девятка».
— Дело сделано, — садясь за руль, произнес высокий.
— А бабок не густо, — примостившись на пассажирское сиденье, черноволосый выпотрошил бумажник журналиста.
— Не особенно жируют, борзописцы, — презрительно сплюнул в окно высокий и завел двигатель.
— Про журналиста слышал? — Едва за Серегиным закрылась дверь в кабинет, как‑то нервно поинтересовался полковник Смирнов вместо приветствия.
— Здравия желаю, Петрович. Про какого журналиста? Кивалова?
— Да. Садись. — Смирнов сделал приглашающий знак рукой.
— Конечно. Кто же не слышал? — присаживаясь на стул за столом для заседаний, кивнул капитан.
— Твое мнение?
— Там же, насколько я понял, обычный «гоп–стоп», — ответил опер, но, заметив недовольный взгляд полковника, исправился: — На журналиста Михаила Кивалова совершено разбойное нападение с целью завладения личным имуществом.
— Чего так решил?
— Говорят, — пожал плечами Серегин. — Все обстоятельства дела указывают на эту версию. Забрали деньги, документы. Это точно. Прочие ценные вещи. Если такие с ним были. Пересортировали продукты в сумках. Ограбление. Нанесение тяжких телесных…
— А ты слышал, что его коллеги говорят? — Полковник постучал указательным пальцем по лежащим на столе газетам. Как показалось Серегину, излишне громко. — И не только говорят, но и пишут.
— Так они ничего другого сказать просто не могут. Написать тем более. Все как обычно. Преследование за освещение в прессе достоверных фактов из жизни и деятельности «уважаемых» людей нашего государства, погрязших в криминале. Чистота, искренность и порядочность против насилия, коррупции и попрания всех человеческих ценностей. Как следствие — заказное убийство.
— Сильно завернул, — скривился Смирнов.
— Продолжаю. «Правоохранительные органы, как всегда, бездействуют. Будет ли раскрыто очередное преступление против демократии? На что идут деньги налогоплательщиков?» Одним словом — щелкоперы. Нас поливают грязью, а себе рекламу делают…
— На крови товарища, — закончил за него Смирнов.