Он позвонил. Из комнаты, где был прежде. Коротко:
— Колчин. Да. Сегодня. Из Москвы. Да. Я бы сейчас подъехал, как?.. Ну, в пределах получаса. Да, я здесь неподалеку. Рядом… А, это телевизор!
Это не телевизор. Это наяву. Сиделка-Света на кухне устраивала громогласную выволочку княгине-комсомолке:
— Я т-тебе посмотрю! Я т-тебе покажу! Не насмотрелась?! Сидет-ть, паразитка! Руки под струю! Под струю, говорю! Обе! Вот наказанье!.. — полуобернулась к Колчину, не выпуская из захвата алабышевскую талию: — Там в ванной йод и бинт! И ватка! Не поможете?
Отчего же? Святое дело! Помог.
Однако, ну и ванна! Объемом в две обычные. Вот где «фуро» так «фуро» могло бы быть. Когда б не ржавая грязь и почти уже мохнатый налет от прежних омовений!
— Я ей говорю: человека пришибла! А она мне: я только посмотрю! И — прыг! И — цап! Д-дура! — приговаривала сиделка, сноровисто-профессионально перевязывая обе изрезанные ладони Алабышевой (да, опыт медицинской сестры налицо… хм… на руки… впрочем, опыт надзирателя — тоже: забинтовав ладони, она продолжила наматывать, прихватив оба запястья). — Вот так вот будешь у меня сидеть! И попробуй только пикнуть! Я т-тебя живо на Пряжку отправлю! Сейчас за тобой приедут, паразитка, заберут!
— Не надо меня… — залопотала княгиня-комсомолка. После всплеска, так сказать, жизненных сил нахлынула меланхолия. — Меня надо в Смольный…
— Опя-а-ать?! В Смольный, да?!
— Нет, нет… — сдалась Алабышева. — Не хочу в Смольный! На Пряжку не хочу! Хочу здесь!
— Вот и заткнись! Чтоб тише мыши, ясно?! Марш к себе! Еще мне твоих соплей не хватало — на сквозняке! Марш!
Алабышева под конвоем сиделки покорно поплелась к себе. На Колчина даже не взглянула, уткнувшись в свежеперевязанные-связанные руки: спрячусь в ладошки — и нету никакого буки!
— Я пойду… — сухо-строго оповестил Колчин, дав понять: последуют ли санкции карательного свойства или не последуют они против вольноопределяющейся сиделки, зависит от ее способностей к исчерпыванию инцидента. Даром что инцидент спровоцирован им самим. Ну да у сильного всегда бессильный виноват. Неча на гостя пенять, коли сама инструкцию нарушаешь!
В дверь настырно и беспрерывно зазвонили. Совсем некстати для Колчина. Скорее всего жертва стеклопада. Во-от только разборок на коммунальном уровне Колчину недостает!
— Погодите пока! — громким шепотом попросила сиделка. — Побудьте там, у входа к НЕЙ!
На сей раз она выполняла инструкцию с усердием первогодка — педантично, упрямо.
На лестничной площадке действительно топталась распаленная «жертва» в сопровождении то ли соседей, то ли домочадцев. Многоголосие:
— Вы хоть понимаете?! А сейчас милицию!.. Давно выселить!.. А если бы по голове?! Да что ты с ней! Выломать, на хрен!.. Она еще и не открывает!
Сиделка-Света, надо отдать ей должное, взяла нужный тон — просительный, поддакивающий, но и категоричный: она сама перепугалась, у них просто несчастный случай, здесь больной человек, вы же знаете… нет, она сейчас не откроет, она сама вызвала кого следует и теперь ждет, не надо так волноваться, моральный и материальный ущерб будет возмещен…
— А если больной, то на Пряжке ей место! Не среди здоровых людей, а среди психов! А то взяли моду!..
ebooksa