Колчин поутру предпринял непременную разминку — и физическую, и умственную (да-да, и умственную — ката на то и ката! разумеется, не ограничился лишь Сэй-Сан и Coo-Чин, просто для примера привел, мысленно дискутируя со старшим научным сотрудником, уподобленным флюсу). А и действительно, где ты там, подельник Лозовских? В библиотеке Колчин бывал, бывал, представьте себе, но в подвалах — не довелось.
(То есть читал, конечно, всяческое: и явную галиматью про подземных крыс-мутантов размером с собаку, про светящиеся грибы-гиганты смертоносней цианида, про полуголых героев-диггеров с обхватом бицепса пятьдесят сантиметров… и неявную вполне правдоподобную страшилку: «Основная задача подразделения, состоящего из экспертов ГРУ, заключается в проведении локальных боевых операций в относительно замкнутых пространствах: технических уровнях города, метрополитенах, дренажных системах, канализации, воздухозаборных потернах, силовых галереях. Подразделение должно быть готово выполнить поставленную задачу в любом городе мира, где существуют подземные уровни. Включая Москву…»
В Санкт-Петербурге тоже существуют подземные уровни. Вот подвалы «Публички»… под и вдоль всей Садовой тянутся, как выясняется. Диггеров и «грушников» вряд ли тут найдешь, но кое-что, знаете ли, кое-что…)
…И отнюдь не книжные раритеты, как вообразил себе Лозовских.
Колчин не за тем пришел.
Он — не Инна, вдруг почему-то решившая: «А чем я хуже ньинг-ма-па, искателей тэр-ма?!»
Он даже не археолог (Стеллецкий? так, кажется?), возмечтавший откопать под Кремлем мифическую библиотеку Ивана Грозного (библиотеку не откопал, но обнаружил та-акое количество вылазов, слуховых галерей, внутристенных проходов под Кремлем, что его, Стеллецкого, срочно попросили на свет божий, а до чего дотянулись — то замуровали-засыпали, не то, глядишь, какой-нибудь настырный среди ночи в спальню к Власти из люка выпрыгнет: «Я только спросить!..»).
Он искал не книгу. И нашел.
Впрочем, книженцию он себе присвоил. Некрупного формата и тетрадной толщины — она уместилась во внутреннем нагрудном кармане куртки без предательских выпираний. Книженция — Инчикава Дай, «Этика японцев», 1907, Санкт-Петербург. На русском языке.
Тогда, в начале века, вчистую проиграв войну, Россия постфактум навыпускала целую серию книжек, анализирующих причины поражения. Нет бы — до, а не после! Воистину, сначала пукнем, потом оглянемся!
В четвертом по счету подвальном отсеке, считая от входа, обнаружил Колчин ЭТО. Безымянный владелец частного собрания начала века, вероятно, классифицировал книги по тематике — полурассыпанная стопка смешалась с общей массой, но все еще хранила доминанту:
И. Иванов. «Корни японских побед или чем победили нас яцонцы», 1911, Москва;
Эрвин Бяльц. «О воинственном духе японцев и их презрении к смерти», 1906, Санкт-Петербург;
Инчикава Дай. «Этика японцев», 1907, Санкт-Петербург…
Колчин присвоил «Этику…», выбрал именно ее не потому, что первоисточник всегда убедительней толкователей. Она просто была сверху, поэтому нижние книжицы не пострадали, всё досталось «Этике…».
Кроме нее, окрест тоже было изрядно заляпано, однако Колчин выбрал из всего заляпанного то, что поменьше форматом, покомпактней, — достаточно небольшого образчика для лабораторных исследований.
Не тащить же наружу из подвала тяжеленный фолиант, мол, а на нем следов поболее! Поди пронеси его через вахту! Не выпустят из «Публички», даром что ты не один, а в сопровождении старшего научного сотрудника, даром что ты и старший научный сотрудник сопровождаемы к выходу для дирекции и сотрудников еще и старшим библиографом (тем самым, позавчерашним, походящим на младшего сына в многодетной семье).
Отмечено в прессе: «Факты говорят, что в крупных хищениях участвуют библиотечные работники». Не стоит множить факты.
ebooksa