— Она симпатичная.
— Спасибо, Андж.
Винс рассматривает дом — узкий, обшитый досками, дом ничем не отличается от двух соседних по обе стороны от него, выкрашен в белый и желтый, на окнах ящики с цветами, на стене — американский флаг. Именно такую жизнь Винс и хотел бы подарить ей, а она утверждала, что такая ей не нужна — по крайней мере тогда, когда они были вместе, и Винс не способен был так жить.
Андж стоит, опершись на дверцу. Чешет затылок под черными волосами.
— То есть получается, что мы приперлись черт-те куда, и ты не думаешь разговаривать с ней?
— Наверное, мне просто нужно было ее увидеть.
— Сколько уже прошло?
— Три года, — отвечает Винс.
— И ты ей ни разу не позвонил? И письма не написал?
— Ни разу.
— А чего так?
Винс вглядывается в окно, надеясь увидеть там Тину.
— Обещал ее брату, что оставлю ее в покое. Он не хотел, чтобы она пострадала.
— А-а, — кивает Андж. — Вот оно что… Господи, грустно-то как.
Винс пожимает плечами. Разворачивается, открывает дверцу, залезает в машину, но останавливается.
— Слушай. Я знаю, что будет дальше.
Андж щурится.
— Правда?
Винс кивает.
— Джон ни за что не отпустит меня, ведь так?