— Нет. Я не военный.
— А я служил в «Нормандии», Омаха-Бич, — доверительно сообщает старик. — За час потерял половину взвода.
Никто не поднимает глаз. Все это уже слышали.
— Пули — это что, морская болезнь куда страшнее. Как мы радовались, когда высадились на берег!
Остальные игроки не обращают на него внимания.
— Никогда не забуду. Я видел, как один парень ушел на дно со всей выкладкой. Ни одного выстрела не сделал. Спрыгнул с корабля и утоп. Под тяжестью.
Винс смотрит в свои карты. У него складывается пара девяток, он блефует так явственно, что в «Берлоге» ему не взять бы и банк в двадцать долларов, не говоря уже о здешних ставках. Винс вытягивает еще одну девятку, и на какое-то мгновение мысль о том, что нужно уладить дела с Джонни-Малышом, становится менее важной, чем то, как идут карты. В следующем кону у него получается валет-пятерка разной масти. При обычных обстоятельствах он пасовал бы, но сейчас нет времени для заумных ходов, поэтому он решает, что пришло время взять банк. Научно доказанный факт: чем выше ставки (а выше здешних он еще не видел), тем легче блефовать и обманывать. На практике так и выходит. Остальные игроки пасуют — к счастью, потому что у него нет комбинации. Потом пасуют еще четверо, ему снова достается банк. Двое остаются в игре. У него туз, дама, четверка. Раздающий открывает девятку и, на ривере, четверку. Парень напротив открывается: туз-девятка. Кто-то присвистывает. Винс показывает карты. Пара дам. Бросает еще один пятицентовик. Двое игроков встают из-за стола. Сломались, и часу не отыграв. Один из них — старик из Омаха-Бич. Он смотрит на Винса, который не знает, что сказать. Он представляет старика солдатом, нагруженным военной выкладкой, тонущим в черной воде.
— Было приятно с вами играть, — говорит Винс. Его фишки уже не сложены столбиками, а лежат кучей. Изначальные две штуки превратились в шесть. Настоящие игроки только разогреваются.
— Ты сказал, что печешь пончики, это ты в том смысле, что…
Винс оборачивается на парня слева от себя.
— Что?
— Пончики. — У парня лицо будто резиновое — глубоко посаженные глаза, толстые губы. И явно не нью-йоркский говор. — Ты про всякие там кленовые пышки и все такое? Бисмарки?
— Ага. Кленовые пышки. Бисмарки. Эклеры. Пончики. И так далее.
Резиноволицый смеется.
— Ясно. А я думал, может, выражение такое. Ну, знаешь… пончики пеку.
Остальные игроки за столом подхватывают его смех. Но один говорит серьезно.
— А вы их с начинкой печете?
— Да. С начинкой.
Он улыбается.
— Звучит аппетитно. Правда, Кен? Разве не аппетитно? Гребаный пончик с начинкой?